Самая черная птица

Роуз Джоэл

— Ах это вы, — сказал он, бросив взгляд на рукопись, лежавшую перед гостем. — Вы все еще здесь?

— С ней все в порядке? — спросил Хейс.

Писатель пожал плечами:

— Я полагаю, от ее болезни нет спасения.

— Значит, доктор уже поставил диагноз?

— Для этого не нужен доктор. В ней поселилась смерть, сэр.

— Понятно, — проговорил детектив. — Очень жаль.

— Доктор сказал, что осмотрит Сисси, а потом побеседует со мной. С ней осталась Мадди. Мне не следовало просить бедняжку петь.

—

Хорошо, что мать с ней. Миссис Клемм, кажется, очень заботится о своей дочери.

— Да.

— Кажется, о вас она тоже очень заботится.

Поэт взглянул на него.

— Обо мне тоже, — произнес он медленно. — Для нас троих семья значит все.

— Я вас понимаю. И тоже так считаю.

Критик вздохнул.

— Вас что-то тревожит?

По покачал головой.

Хейс ждал.

— У меня не хватает денег, чтобы заплатить врачу.

— Не беспокойтесь на этот счет — во всяком случае, пока. Я сам оплачу услуги доктора. Он мой старый друг, а вы отдадите мне деньги, когда сможете.

— Учитывая цель вашего приезда сюда, я не могу принять ваше одолжение, — пробормотал писатель, но оба они знали, что это лишь для поддержки чувства собственного достоинства, еще остававшегося в нем.

— Несколько минут назад я стоял у окна, смотрел на реку и размышлял о том, что вы каждый день любуетесь этим видом, — сказал констебль. — Ведь именно там, на том берегу, нашли тело Мэри Роджерс. Сначала мне казалось, что можно легко разгадать загадку, но вот прошло почти четыре года — и ничего. Я беседовал об этом с моей дочерью. Она очень много читает и восхищается вашей проницательностью. Ольга объяснила, что три логические повести, «Убийство на улице Морг», «Тайна Мари Роже», а теперь еще и «Похищенное письмо», — это шарады. Точный, ясный способ, каким вы раскрываете их перед читателями, не имеет прецедентов в анналах литературы.

Поэт взглянул на него устало.

— Возможно, — проговорил он медленно. — Никогда не задумывался о предшественниках. Я признателен вашей дочери за добрые слова и внимание ко мне.

— Однако должен сказать, мистер По, — продолжал знаменитый сыщик, — что огромная пропасть лежит между разгадыванием загадки, намеренно сочиненной литератором, и раскрытием тайны, связанной с реальным преступлением, совершенным злодеем, имеющим особый талант к обману.

Писатель побледнел.

— Разумеется. Я и сам бы не мог выразить это лучше, главный констебль. Не найдется ли у вас еще закурить?

Хейс похлопал себя по карману в поисках табака. Нащупав искомое, он передал коробочку собеседнику. Тот потянулся к столу и, достав из керамической кружки дешевую кукурузную трубку, набил ее табаком, а детектив зажег спичку и по очереди поднес ее к обеим трубкам.

Они закурили. Из комнаты Вирджинии изредка доносились приглушенные голоса.

— У вас есть семья? — спросил По.

— У меня есть

дочь. Думаю, вы с ней знакомы. Ольга Хейс. Она от случая к случаю работает на издательство Харпера редактором.

Писатель кивнул:

— Мы несколько раз разговаривали с ней. Кажется, она приходила на мои лекции.

— Жена скончалась около четырех лет назад. У нас было четверо сыновей, но они тоже умерли.

— Искренне соболезную.

— Ольга посещает все публичные лекции. Она ваша большая поклонница.

— Я польщен. — Он слабо улыбнулся. — У вашей дочери хороший вкус, — добавил он игриво.

— Она говорит, что вы опубликовали новую повесть в «Гоудис ледис бук».

Глаза По снова подозрительно сузились.

— Прошу прощения, я забыл: как называется это произведение?

— «Длинный ларь».

— Вот-вот! «Длинный ларь». То есть на самом деле гроб. Если не ошибаюсь, рассказ в какой-то мере навеян всей этой историей с Джоном Кольтом.

— Лишь в том смысле, что в повести убийца прячет труп в ящике, поэтому он и упоминается в названии.

— Совсем как мистер Кольт, так же спрятавший тело своей жертвы.

— Да.

— А «Ты еси муж, сотворивший сие!»?

— Я смотрю, вы действительно горячий поклонник моего творчества, главный констебль.

— Как я уже говорил, моя дочь очень много и внимательно читает. Она сообщает мне все интересующие меня данные. Тот факт, что тело мистера Челнуока положили в ящик, забив крышку гвоздями, снова навевает мысли о том, как убийца обошелся с мистером Адамсом.

— Да, я думал об этом, пока писал.

— Вы ведь в последнее время не общаетесь с мистером Кольтом?

— Общаюсь с Джоном? — Эдгар улыбнулся с некоторой хитрецой. — Вы имеете в виду после его самоубийства?

— Как вам будет угодно.

— Нет, не общаюсь, — сказал он. — Это в воображении я разговариваю с мертвыми, но в реальности, признаюсь, нет.

— Бросьте, мистер По, ни один из нас не верит в то, что он мертв. Эти две повести, а еще «Заживо погребенные»…

— Вам пора снова напомнить мне, главный констебль, что «добропорядочные граждане всегда говорят правду».

— Добропорядочные граждане говорят правду, сэр.

— Нет, я не общаюсь с мистером Кольтом, жив он или мертв. А в «Заживо погребенных» рассказывается о моих собственных страхах быть принятым за мертвеца и похороненным заживо. Мне больше нечего добавить. Более того, сэр: знайте, что вне зависимости от того, что вы думаете, я ни в коей мере не причастен к убийству Мэри Роджерс.

Глава 61

Убийство ради удовольствия

— Пожалуйста, поверьте мне, сэр, — сказал По, глядя в окно: на ферму Бреннан, на реку, на то место, где была убита девушка. — Я ее не убивал. И никоим образом не причастен к случившемуся.