Самая лучшая МАМА Земли. или хроники жизни в двух измерениях

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта книга о самой лучшей маме Земли – о нашей мамочке. «Нет, – возразите вы, – лучшая мама —это моя, а не ваша!» Согласна с вами полностью в том, что для каждого из нас лучшей мамой Земли является наша собственная. Это так же верно, как мы являемся для них самыми лучшими детьми во Вселенной. И если бы мы могли выбирать себе матерей, то, непременно бы, снова выбрали именно своих.

Вся наша жизнь имеет несколько измерений и делится на жизнь «до» и жизнь «после». И точкой преломления из одного измерения в другое является что-то

важное в жизни, поворотное, судьбоносное. Женился – вот тебе и поделена жизнь на две части: «до» – это твоя холостяцкая и свободная жизнь, а «после» – все, что после Загса. Родил ребёнка – и снова на две части: то ты просто никто, а тут у тебя кровиночка появилась голосистая, ради которой надо жить. Это как рождение Иисуса Христа разделило историю человечества на два огромных периода – ДО нашей эры и ПОСЛЕ нашей эры. Вот так и линуется наша жизнь по этой шкале разными важными событиями. То ты просто студент, а тут уже и инженер – сам деньги зарабатываешь и уже не зависишь от родителей. И получается опять два отрезка и два измерения в твоей жизни: первый – «потребитель», а второй уже вроде как «производитель».

Но не только приятными событиями линуется и измеряется жизнь наша. Бывают и очень грустные. Но и они откладывают на нас такой неизгладимый след, от которых мы в раз взрослеем, умнеем что ли… И переходим из одного измерения жизни в другое. Так случилось и в моей жизни. Всю ее можно поделить на много выше перечисленных частей, но одно из событий навсегда изменило и меня, и мой социальный статус. Когда-то я была ребенком и была «доченькой» для моей нежно любимой мамочки. Но не стало ее и в жизни моей резко все изменилось не в лучшую сторону. Статус «доченька» исчез. Никто меня больше не называет этим любимым словом. И я, увы, уже больше никого не могу назвать словом «мамочка».

Но это книга совсем не обо мне, а именно о нашей маме – самой лучшей на этой Земле. Итак, два измерения жизни… Первое – «До» – это жизнь нашей мамочки и жизнь рядом с ней. И второе измерение – «После» – это жизнь после ее потери…

Мое повествование, как я уже сказала выше, посвящается женщине, которая дала мне жизнь. И не только мне, но и еще трем детям. Она была и остается быть в жизни каждого из нас тем дорогим и важным человеком, которым для большинства из нас являются наши матери. И все они достойны того, чтобы о них были написаны целые повести, потому как каждая из них совершает ежедневно массу никем неоцененных подвигов. Но я хочу написать лишь об одной из них – о той, кто не только дала нам жизнь, но и смогла заложить в нас правильные ценности жизни, чья жизнь, и, увы, смерть, была самоотверженной, героической и ошеломляющей. Итак, посвящается нашей мамочке — Вайдуковой Елене Абрамовне.

И поскольку эти воспоминания мои, то и написаны они были через призму моего восприятия жизни, через мои воспоминания и «цветоощущения».

О своей маме могу часами говорить восторженно и вдохновлено. Я восхищаюсь этой необыкновенной женщиной! Я благодарю Бога за то, что именно ОНА родила меня и дала мне и еще трем детям жизнь, что именно ОНА воспитала меня и стала для меня той чуткой и нежной женщиной, чье имя – МАМА!

Помимо того, что она была красивая, яркая и эффектная женщина, она была мудрой, волевой, порядочной, несказанно хозяйственной, мудро управляющей своим домом и финансами. А еще она была оптимистичной и жизнерадостной, необыкновенно энергичной. От нее так и исходили потоки света и тепла. Ведь в переводе с греческого имя Елена означает – «светлая, сверкающая». Так оно и было на самом деле.

Она никогда не жаловалась на жизнь. Хотя сейчас я понимаю, что поводов для жалоб можно было найти очень много. Никогда не судачила. И еще она очень любила нас – четверых своих детей. И этой большой ее любви с лихвой хватало на всех нас. Я всегда чувствовала, как сильно она любит нас и как уже чуть меньше – всех остальных детей и людей… И в то время мне порою было как-то даже не по себе от того, что так нас мама любит, что выделяет нас среди другой массы детей… Но сейчас я понимаю, что это было правильно и вполне естественно для нее. Это ненормально, когда мать любит чужих детей больше, чем своих… Это нечестно и несправедливо даже. Но начнем по порядку.

А начало

для нашей мамы – 18 апреля 1939 года. Это дата ее рождения. Но как не странно, она узнала свою настоящую дату рождения, когда пошла отдавать документы на получение паспорта. До этого она всегда думала, что ее день рождения – 3 июня, поскольку именно в этот день отмечали ее именины. Собственно говоря, дня рождения-то (впрочем, как и именин) никто, никогда и не отмечал, и никто и никогда не дарил ей подарков, как это принято теперь у нас. Поэтому лишь в день именин ей сообщалось, что сегодня ее день, так сказать, и она с детской доверчивостью и думала, что это и есть ее день рождения. Да, это так удивительно в наше с вами время, но тогда, наверное, это было нормой. Мама была старшим ребенком в семье. Нет, был до нее еще брат Николай, но в 14 лет его не стало, а поэтому на нее, как на старшую в доме, были возложены очень многие обязанности по дому.

Она не особо любила рассказывать о своем детстве. Наверное, потому что не так уж и много там было радостных моментов. Посудите сами – сперва довоенное детство, потом война и уже послевоенная разруха и голод. И одежонка у нее была худенькой. Как-то она рассказывала, что уже, будучи подростком – девушкой, очень стеснялась ходить в большом мужском тулупе в школу. Своей одежды у нее не было, только лишь с чьего-то плеча. И форма школьная тоже была очень скромная – из черного ситца. Наверное, все так жили в то время. Но этому поколению наших родителей и дедушек-бабушек досталось сполна – ни детства, ни толком юности, а потом и в старости толком ничего хорошего не увидели. Что-то всю жизнь для кого-то строили, но так и не достроили. А если что и построили, то система все разрушила. Но это я так, отступление.

Но я опять забегаю вперед. Чтобы понять взрослую жизнь человека, надо знать время и семью, в которой он родился. Поэтому начну по порядку. Со знакомства с мамиными родителями – с нашим дедом Абрамом Степановичем Унтиловым и Галиной Павловной – нашей бабушкой. Герои своего времени, которыми, впрочем, можно назвать всех, проживших то тяжкое время войны.

Бабушка наша была единственной у своих родителей – людей обеспеченных и образованных. Все ребятишки, которые рождались в этой семье, долго не задерживались, а практически сразу умирали. А бабушка выжила. Потому родители ее не чаяли в ней души и возлагали на нее большие надежды. Бабушка наша была княжеского рода, хотя при советской власти об этом не принято было болтать и скорее являлось чем-то постыдным и зазорным.

Корни же деда были с Украины. Его родителей с кучей ребятишек сослали на Урал, в старый городишко на Туре – Верхотурье. Их семейство – многодетное, а потому и трудолюбивое, еще при советской власти было признано как зажиточное, а потому нуждающееся в раскулачивании. Ну, вот и раскулачили. И сослали. Дед с бабушкой встретились, поженились, а потом у них пошли и свои ребятишки, часть из которых не приживалась на этом белом свете и уходила в раннем детстве, а оставшаяся часть была из тех жизнелюбов, которых принято называть сорванцами. Мама была вторым ребенком, после старшего брата Николая, с которым разница была в 2 года. Родились они еще в довоенные годы – Коля в 37, а мама – в 39 году. А потом началась война, деда забрали на фронт, и бабушка наша с двумя ребятишками перебивалась, как могла. Маме нашей многое, что пришлось пережить – и голод, и то, как бабушка отправляла их в поля на поиски гнилой и перемороженной картошки, как потом ее отваривали и ели. Бабушка, хоть родом и была из княжеского рода, но быстро жизнь научила ее всем своим премудростям. Она сама вместе с ребятишками перекапывала огромный огород по весне и засаживала всем, что только оставалось припасенным с осени в погребе. Они могли сами голодать, но семенная картошка – это было святое, и она никогда не трогалась, даже если совсем не было есть. Тяжелая военная жизнь наложила на бабушку свои отпечатки. Она удивительным образом сочетала в себе какую-то кротость и суровость характера одновременно. По жестокости времени ей было не до нежности и улыбок. Она никогда не ласкала своих малышей, не обнимала и не баловала их. А ребятишки по малолетству своему воспринимали холодность матери как должное, и сами никогда не делали попыток приласкаться к ней. Им было достаточно того, что они есть друг у друга. Вместе им было не так одиноко и страшно идти по жизни. И по малолетству же своему не замечали того, что в свои 20 с немногим лет, их мать выглядела гораздо старше, чем есть на самом деле. Не замечали и того, какие мозолистые и сильные у нее руки, совсем не похожие на белые ручки «барской» дочери.