Самая сладкая ложь
Шрифт:
Глава 25
Марику Константин узнал сразу. Не только потому, что она не изменилась, но и потому, что решила надеть то самое платье, в котором она была в день их последней встречи. То есть, в день бракоразводного процесса. Это было маленькое черное платье в стиле мадемуазель Шанель. Оно не выглядело вечерним: на его, Константина, взгляд, оно лучше подходило для церемоний вроде похорон. Впрочем, для бракоразводного процесса оно тоже сгодилось.
К столику она приблизилась нарочито медленно и окинула сидевшего Константина ленивым взглядом. Она посмотрела на нетронутую бутылку вина, перевела взгляд на почти полную пепельницу и чуть заметно покачала головой.
— Добрый вечер, — проговорил Константин, посчитавший нужным нарушить молчание. — Ты припозднилась.
— Пришлось задержаться на работе, — ответила Марика и заняла место напротив.
Собеседники замолчали и снова посмотрели друг на друга.
— Как ты постарел, — наконец, сказала Марика.
— Увы, с годами люди не молодеют. Чего не могу сказать о тебе. Ты великолепно выглядишь.
— Я похудела на пять килограмм. — Она улыбнулась. — Впрочем, я бы не сказала, что они мне мешали.
— Ты будешь что-то заказывать? Или сначала выпьем?
Марика опять посмотрела на бутылку вина.
— Можно и выпить, — произнесла она. — Хотя я в последнее время практически не пью. Да и с сигаретами я завязала. Я хочу, чтобы мой ребенок родился здоровым.
Константин поднял на нее глаза.
— Ребенок? Ты беременна?
— Нет. Но я об этом подумываю.
— Твои мечты изменили свое направление. Конечно, прошло целых…
— Это не зависит от того, сколько времени прошло. Это зависит от человека, который рядом.
— Во всяком случае, я рад за тебя. Ну, за встречу?
Марика подняла бокал и кивнула в знак согласия.
— За встречу. Надо признать, седина тебе идет. Надеюсь, у тебя все в порядке со здоровьем?
— Язва, мигрень, сердце, ревматизм, давление. Все отлично.
Она взяла меню и начала просматривать его без видимой заинтересованности.
— Господи, ты совсем себя не бережешь, — сказала она. — Ты не изменился, знаешь?
— Вы хотите сделать заказ?
Константин посмотрел на официанта, который достал из кармана брюк небольшой зеленый блокнот.
— Рыбу для леди и греческий салат для меня. И поменяйте пепельницу. От ее вида меня тошнит.
Официант снял с подноса чистую пепельницу, забрал полную и удалился.
— Греческий салат? Это твой ужин? — поинтересовалась Марика.
— Я не ем на ночь. У меня бессонница.
— Сердце, мигрень, язва, давление, ревматизм, бессонница. Есть что-то, что у тебя не болит?
— У меня болит даже душа. Но в последнее время все реже и реже.
Константин закурил в очередной раз, и Марика с отвращением прикрыла ладонью нос.
— Расскажи мне о себе, — попросил он. — Мы долго не общались. Ты планируешь завести ребенка, это я уже понял. Как давно
— Я не замужем, — ответила она коротко и усмехнулась. — У меня до сих пор травма. Я решила взвесить все «за» и «против», и пока не тороплюсь.
— Это тот самый агент по продаже недвижимости? Я слышал, что он моложе меня на несколько лет.
Марика достала из сумочки маленькое зеркало и бегло оглядела прическу.
— На три года, — уточнила она. — Он неудачник, у него нет ни денег, ни самолюбия. Но мне уютно с ним. Он меня не подавляет.
Марика подняла голову и посмотрела ему в глаза. Взгляд Константина был спокойным и изучающим, в нем не было ни обиды, ни злости, ни разочарования. Это был совершенно пустой, как казалось, взгляд. Тот самый, который ей не удавалось выдержать никогда. Марика опустила глаза.
— Зачем ты меня сюда позвал? — задала она очередной вопрос.
— Мне хотелось с тобой встретиться. Посмотреть на тебя. Спросить, чем ты живешь. Я скучал.
Официант принес заказ, и Марика принялась за рыбу. Константин подхватил пару крошечных помидор, оглядел тарелку и отложил вилку. Его собеседница от отсутствия аппетита не страдала. Она ела медленно, методично отделяя от рыбы кости, и изредка прерывалась для того, чтобы сделать глоток воды.
Ребенок? Ты беременна? Нет, но я об этом подумываю.
Мысли о том, почему она не хочет детей, были самыми болезненными, и преследовали Константина дольше всех. Дети — это то, что должно связывать супругов, то, вносить в их жизнь новое, особое ощущение единства. Аргументом Марики были разговоры о том, что ребенку нужен человек, который будет рядом. А отец, который работает двадцать четыре часа в сутки, хорошим не является.
Но после долгих и мучительных размышлений Константин пришел к выводу, что причина была глубже. Марика не хотела иметь детей потому, что дети привязали бы ее к нему. Время, проведенное в браке с ним, было для нее борьбой. Борьбой между желанием быть свободной и желанием покориться его воле. Вот только оба желания были одинаково сильны, и она никак не могла выбрать, в какую сторону бежать. Появление ребенка означало бы капитуляцию на одном из фронтов. А этого она допустить не могла. Константин думал о том, что ее вдохновлял сам факт этой борьбы, эти метания как таковые. Она черпала из них что-то, что было для нее жизненно важно. Впрочем, какое это теперь имеет значение?
— От десерта ты тоже откажешься?
Константин поднял глаза, отвлекаясь от мыслей.
— От десерта? Нет, пожалуй, я присоединюсь к тебе. Если, конечно, это будет что-то легкое.
— Творожный пирог тебя устроит?
— Отличная мысль.
Марика подозвала официанта и сказала ему, что он может убрать со стола и принести десерт.
— Как у тебя дела на работе? — спросила она, наполнив стакан водой из принесенного графина.
— Все хорошо. Я добился того, к чему стремился.