Самая сладкая ложь
Шрифт:
Услышав эти слова, Габриэль прыснула со смеху и села на кровати, потянувшись за пепельницей.
— Вот и славно, — продолжил разговор Константин, накидывая рубашку. — Кстати, Лия не звонила? — Он бросил взгляд на отключенный телефон, который лежал на тумбочке рядом с пепельницей. — Сел аккумулятор. Берта, зачем мне вас обманывать? Мы побеседуем завтра. Не скучайте.
Константин положил трубку и устало вздохнул.
— Больше всего на свете я ненавижу ей лгать, — сказал он. — Она видит меня насквозь.
Габриэль тем временем облачилась в легкий
— До этого было лучше, — заметил Константин, поднимаясь. — Где мой галстук?
— Думаю, брюк и рубашки вполне достаточно, герой-любовник. Галстук мы найдем позже.
— Может быть, ты его спрятала, и хочешь оставить себе на память?
Габриэль поцеловала его и аккуратно расправила ворот рубашки.
— У меня есть свои галстуки, еще один мне не нужен, даже если учесть, что он твой. А ты хорош, нечего сказать. Лии тебе мало, ты переспал и со мной. Кто на очереди?
— Я предлагаю не тратить время на пустые разговоры. Пока ты будешь готовить чай, я найду место для портрета. Мне кажется, он бы хорошо смотрелся над кроватью.
Габриэль оглядела стену критическим взглядом.
— Да, пожалуй, ты прав. Ту картину, что над кроватью, я верну в гостиную. Я убрала ее оттуда и до сих пор думаю о том, что там она смотрелась бы гораздо лучше. Сколько тебе сахара?
— Не стоит портить сахаром чай, тем более, зеленый.
— Хорошо, как скажешь. — Габриэль поправила халат. — Зеленый чай без сахара. Подумать только, какая гадость!
Глава 3
Лия стояла, опершись на перила балкона, и разглядывала город. Сначала привычка изучения панорамы казалась ей глупой, но ее положительное воздействие она заметила очень скоро. Теперь она жалела о том, что из окна ее квартиры можно разглядеть только мусорные баки и грязную улицу. Из квартиры Габриэль город был виден как на ладони. Лия рассматривала небоскребы и дороги, с такой высоты казавшиеся тоненькими ниточками, шпили башен и квадратики зеленых парков внизу и размышляла о своем.
Йосеф отреагировал на ее возвращение не так эмоционально, как она ожидала, и она не могла отделаться от мысли, что в глубине души рассчитывала на прохладный прием. Он выпил рюмку водки, спохватился, что не предложил ей, но она отказалась, ограничившись стаканом апельсинового сока. У нее раскалывалась голова, и она чувствовала, что алкоголь будет некстати. После этого Йосеф сообщил ей, что ему дали важную должность — он будет работать еще меньше и получать в еще больше. Лия отреагировала на новость усталой улыбкой, на что Йосеф ответил, что в следующем месяце собирается сменить машину, а потом начнет думать о новой квартире. Лия подумала о том, что до покупки новой машины нужно рассчитаться с долгами, но ничего не сказала — ей всегда казалось, что деньги должен считать мужчина.
«Ночь любви» не принесла Лие никакого удовлетворения — она не могла уснуть до пяти утра, потому что мысли о разговоре с Константином не желали выходить у нее из головы. Она никак не могла понять,
— Не скучай, малышка, я принесла еще коньяку, — сказала появившаяся на пороге балкона Габриэль. Лия вздрогнула от неожиданности. — Я тебя напугала? Прости. Садись, хватит смотреть. Голова закружится.
На этот раз Габриэль облачилась в длинное платье из тонкого материала, которое практически не скрывало очертаний тела. Гостей мужского пола она не ждала и могла позволить себе выглядеть по-домашнему нескромно. Лия в любом случае поняла бы ее, как женщина.
Габриэль села в одно из кресел, блаженно зажмурилась, подставив лицо солнцу, и начала восстанавливать в памяти события прошлой ночи. Хороший спектакль принес много удовольствия обоим актерам, но финал Габриэль не понравился. Константин ушел по-английски, и она проснулась в холодной постели. На часах было начало одиннадцатого. Злясь на своего начальника, который даже на выходных не может расслабиться и обязан чем-то заниматься и куда-то бежать, она отправилась на кухню. Возле раковины она нашла вымытую чашку. Под чашкой была записка следующего содержания: «Ты так сладко спала, что я не решился тебя будить. Хороших тебе выходных». Дальше было указано время — половина восьмого утра. Записку завершала размашистая подпись с узнаваемым росчерком и точкой конце.
Габриэль до сих пор гадала, как ее гость встал так рано, да еще и без будильника (они уснули в начале шестого утра). Она решила, что это очередной секрет, известный только аналитикам и подвластный только их тренированному мозгу. Записку она не уничтожила, но положила в надежное место. Не хватало только, чтобы это попалось на глаза Лие.
Лия тем временем заняла второе плетеное кресло.
— У тебя тут так здорово, — сказала она Габриэль. — И так тихо!
— Расскажи мне, дорогая, как ты провела последнюю неделю. Ты подумала над моими словами?
— Габриэль, ты ведь понимаешь, что это сложно, правда?
— В чем заключается сложность? В твоем муже или в твоем любовнике? Лия, не ломай себе жизнь. Ты знаешь, скольких подобных тебе девочек он уже встречал? И я могу тебя уверить — каждый раз повторяется один и тот же сценарий.
Габриэль прекрасно знала, как Константин относится к «подобным девочкам». Знала она и то, что его взгляд на них не задерживается дольше двух секунд, если задерживается вообще, но Лие об этом знать не следовало.
— Какой сценарий?
Габриэль сделала решительный жест рукой, желая показать, что больше ничего не хочет слушать, но в этот момент через прикрытую дверь балкона донеслась приглушенная трель дверного звонка.
— Наверное, это черт принес мою соседку снизу, — сказала Габриэль и поднялась. — Она обращается ко мне с любой проблемой — такое впечатление, что я работаю в службе спасения. Подожди минуту, конфетка. Я сейчас вернусь.
Неожиданный гость соседку Габриэль не напоминал даже отдаленно. Это был невысокий мужчина восточной наружности, одетый в темные брюки и кожаную куртку.