Самая темная мука

Шоуолтер Джена

Собаки! Если он умрет...

– Остановись, - закричала Катарина. Она пыталась вернуться к помосту, но Доминик обхватил рукой ее талию, удерживая на месте.
– Прошу!

Пожалуйста.

Баден проигнорировал и обратился к Алеку:

– Я уйду с монетой... или с чем-то, что тебе дорого.
– Когда рука Алека поднялась к подбородку, он встряхнул его, гарантируя, что его намерения ясны.
– Тебе выбирать.

Брызгая слюной, Алек стал бить по руке Бадена.

– Знай, - добавил рыжий невозмутимо, - я вернусь завтра,

и на следующий день, и на следующий, пока не заполучу желаемое, а я никогда не остаюсь без вознаграждения.

Кто этот мужчина? Кто такой Гадес?

Алек схватил небольшой пистолет, спрятанный на талии. Баден повернул наркобарона, используя его в качестве буфера, стреляя из его собственного оружия по охранникам, которые взяли их на прицел.

Раздались новые стоны боли. Брызнула кровь, и стали падать тела. Катарина прижала руки к животу, подавляя волны тошноты.

Закончив с охранниками, Баден вывернул запястье Алека и сломал кости; пистолет упал под крики ее жениха. Все больше и больше мужчин вскакивали, чтобы помочь ему, и трио оказывалось под прицелом все большего и большего количества пистолетов.

Даже Доминик достал оружие из кобуры на лодыжке, хотя и не целился. Он потащил ее к боковой двери и дальше по длинному коридору.

Бум! Бум! Бум! Раздалось множество выстрелов позади нее.

Алека ранили? Она пыталась вырваться.

– Отпусти!

– Хватит.
– Ее брат тяжело дышал, уже запыхавшись.
– Это для твоего же блага.

Жест доброты, даже если вел к неправильному пути.

– Я не позволю невесте Алека страдать, - добавил он, все испортив. У него все всегда крутилось вокруг Алека.

– Я должна остаться с ним, - сказала Катарина.
– Собаки...

– Забудь о них.

– Никогда!

Выстрелы прекратились. Крики и стоны боли стихли. Запах пороха и окислившего металла наполнил воздух, достигнув ее.

Прежде чем Доминик достиг двери, которая вела на улицу, она уперлась ногами и оттолкнула его. Он не разжал хватку, увлекая ее за собой, когда падал. У него выбило воздух из легких, и Катарине, наконец, удалось высвободиться. Доминик потянулся к ней, но она ударила его в живот и поднялась.

Выругавшись, он вскочил. Катарина отпрыгнула назад и...

Врезалась в кирпичную стену. Хватая ртом воздух, она резко обернулась. Ее взгляд отметил мужские ноги... рельефный торс. Также там были тонкие реки черных татуировок, идущих от кончиков пальцев к краю черной полоски, которая обхватывала его бицепсы. Три пулевых отверстия портили его плечо, но раны, казалось, не кровоточили.

Ее взгляд остановился на холодных медно-красных радужках. Баден.

Он был чрезвычайно сосредоточен, излучая вызов, решимость и смертельное желание... возможно, даже нетерпение.

– Отойди в сторону, Катарина, - приказал Доминик.

Баден обошел ее, чтобы выбить пистолет из рук брата.

При встрече с

агрессивной собакой, нужно оставаться спокойной. Избегать прямого взгляда в глаза. Встать боком и потребовать собственного пространства.

Она смотрела позади него, пока принимала нужную позу. Затем спокойным тоном заявила:

– Твоя ссора не с нами. Мы не причиним тебе вреда.

– В последнее время мне не нужна причина, чтобы поссориться с кем-либо, невеста.
– Он сказал невеста на словацком, ее родном языке?
– Но ты...ты даешь мне повод. Ты беспокоишься за этот кусок дерьма.
– Его отвращение вернулось в полную силу.
– Ты вышла замуж за этот кусок дерьма.

Баден думал о ней худшее, не зная истины. "Не знаю его, не нравлюсь ему. Его мнение не важно".

– Тебе ли бросаться камнями? У тебя шея в блестках.
– Это правда.
– Любезность от подружки стриптизерши?

Когда он ничего не ответил, вспышка раздражительности погасла. Катарина мягко спросила:

– Алек все еще жив?

– Ты беспокоишься за него или за власть, что ты потеряешь с его смертью?

"Власть? Умоляю!"

– Он. Все еще. Жив?

Баден склонил голову вбок.

– У него даже еще все части тела на месте. Пока.

"Слава Богу!"

– Послушай меня. Я отдам тебе монету. Хорошо?

– Ты не сделаешь ничего подобного. А ты не причинишь ей вред, - обратился Доминик к Бадену.
– Я не позволю...

Баден молча посмотрел на него, прежде чем вновь обратить внимание на Катарину.

– Ты знаешь, какую монету я ищу?

– Нет, но ты можешь описать ее, а я поищу в доме Алека.
– Если Баден припер к стенке охранников, у нее, наконец, получится разыскать собак без страха быть пойманной.
– Давай пойдем туда сейчас.

– Ты видела, с какой проблемой готов столкнуть твой муж, чтобы не отдавать монету.
– Темнно-красные волны упали на его крепкий лоб, пряди словно чистый шелк.
– Она не будет лежать на виду.

Скорее всего, нет.

– Возможно, она в депозитной ячейке. Я могу собрать все ключи. Если мы уйдем сейчас...

Доминик сжал ее руку, но не сказал ни слова.

– Что, ты думаешь, я сделал до прихода в церковь?
– спросил Баден.

"Он был в доме?"

– Ты видел трех питбулей? Один тигровой окраски, другой серый, а...

– Там не было никаких собак, - вставил он, нахмурившись.
– Как и кошек.

Опустошение вперемешку с гневом, смертельная комбинация, поднялись в ней. Где Алек спрятал ее собак?

Светловолосый мужчина подошел к Бадену и после небольшого колебания похлопал его по плечу.

– У нас проблемы. Уильям убил последнего...
– его зеленые глаза остановились на Доминике, и он кивнул.
– Неважно. Ты оставил посланника живым. Все хорошо.

Желчь подступила к ее горлу.

– Втроем вам удалось справиться с пяти десятью охранниками?