Самба-храбрец. Сказки и легенды Сенегала
Шрифт:
Но мужчины деревни набросились на питона и забили его насмерть палками.
Перед самой смертью превратился он в князя Большой реки и сказал жене своей Кхари-Гайе:
— Женщина, я был счастлив с тобой. И сейчас я счастлив, что умираю не из-за тебя. Но ты не сумела воспитать свою дочь, как твоя мать Кумба воспитала тебя. Ты была к ней слишком снисходительна и не научила ее мудрости жизни. За это отныне ты станешь горлицей, птицей красивой, но слабой, и всю свою жизнь будешь петь на вершинах деревьев и на крышах хижин:
ФеррИ сказал своей дочери умирающий князь Большой реки:
— Ты не смогла и не захотела удержать свой язык за зубами! За это ты превратишься отныне в молочай и будешь плакать всю жизнь горькими слезами, едва к тебе прикоснутся!
И уже из последних сил прошептал князь Большой реки сыну:
— А ты, сын мой, ныряй в нашу реку и никогда не выходи из ее глубоких вод!
И он умер.
Сын князя Большой реки нырнул в волны и навсегда исчез в глубине.
А горлицы на вершинах деревьев и на крышах деревенских хижин поют до сих пор:
Ферр гу догг! Пояс разорван! Кер гу тасс! Расторгнута связь. Ферр гу догг! Кер гу тасс!И молочаи в джунглях и вдоль полей до сих пор плачут горькими слезами, едва к ним прикоснешься.
Фанта
Был, был когда-то между Сенегалом и Фалемэ очарованный край Бунду!
Все называли Бунду земным раем. Девушки накануне свадьбы шли туда и просили, чтобы счастье снизошло к их очагу, чтобы они старели безмятежно среди многочисленных работящих, прилежных детей. А юноши после обряда обрезания шли туда просить духа — владыку Бунду, чтобы он сделал их настоящими мужчинами.
Воздух там был сладостен. Птицы пели весь день. И рассказывали своим птенцам разные истории про людей, начиная с сотворения мира.
Но едва в этом райском краю появлялся чужеземец, замолкало все: и птицы со сверкающим опереньем, и ручьи с серебряными струями, и деревья с густыми, темными кронами.
И все начинало тихонько спрашивать:
— Фанта! Фанта! О, благородный чужеземец, где прекрасная Фанта? Скажи нам, что сталось с красавицей Фантой?
И, бывало, любопытный чужеземец садился на корень дерева и просил старейшину птиц:
— Расскажи мне о Фанте! Кто она?
И старейшина птиц рассказывал:
— Давно это было, очень давно. В те давние времена жила у подножья вон того холма юная красавица по имени Фанта.
В шестнадцать лет была Фанта так прекрасна, что небо завидовало ей. Звезды бледнели перед взглядом Фанты. Л когда она улыбалась, улыбка ее ослепляла и сияла ярче солнца.
С рассвета до заката все юноши в округе говорили лишь о ней. Чтобы только увидеть ее, они сражались между собой, и пролилось из-за нее немало крови.
Каждый день приходили сваты в дом ее родителей. Из далеких краев прибывали караваны, груженные золотом, серебром и прекрасными, редкостными драгоценностями.
Но такого не находилось.
Семь лун не могла Фанта выбрать себе жениха, и родители ее приходили в отчаяние. Такая красота и такая юность увядали!
Однако как-то в пятницу прибежал в деревню гонец. Прибежал и сказал:
— Когда солнце повернется спиной к большому баобабу, Самба-Лингэр прибудет испытать свое счастье. И прибудет он со всей свитой и войском, перед которым бегут воины всех стран!
Весть об этом разнеслась повсюду. Вся деревня ждала празднества и пира. В доме Фанты рабыни попарно, под палящими лучами солнца, изгибаясь, как лук в руках охотника, с горящими ладонями и красными от усталости глазами толкли и толкли в больших ступах просо для кускуса.
— Раз-два! Раз-два!
Песты одновременно поднимались и опускались… И разлетались во все стороны белые крошки, и курицы сбегались их клевать.
— Раз-два! Раз-два!
Тысячи лет поют этот напев пест и ступа. Сладостный этот напев поддерживает мужество в одиноком охотнике в джунглях, вселяет надежду в сердце старого крестьянина, который без единой жалобы с утра до вечера неустанно трудится на своем клочке земли. И вот сейчас эта песня песта и ступы звучала по всей деревне.
Для великого пира пригнали и зарезали бессчетных быков, и, привлеченные запахом крови, все крылатые хищники слетелись к деревне. Там были огромные грифы из Бунду и пожиратели мертвых тел, стервятники из Гидимака, — все они парили высоко в небе, ожидая, когда скелеты животных усеют землю и придет их час пировать.
Ничего не пожалели родители Фанты, чтобы достойно принять благородных гостей. Вдоволь было еды и питья, имбиря и орехов кола, и зубочисток тоже припасли на всех.
И вдруг небо вдали затмилось, и под звон копий и сабель, боевых топоров и шпор в тучах пыли появилось войско жениха. Всадники ехали сплоченными рядами, плечом к плечу, нога к ноге, стремя в стремя. Длинные белые бурнусы их развевались по ветру, и вид у них был величавый и грозный.
А во главе войска ехал Самба-Лингэр, юноша невиданной красоты. Взгляд его был нежен и печален, и добр и жесток, он завораживал, притягивал и устрашал.
Самба предстал перед отцом Фанты, и тот приветствовал его и всех его приближенных. И начался тут пир. Было много еды и много питья, много девушек и юных воинов, и было много плясок и веселья.
Эта ночь почти ничем не отличалась от других ночей Сенегала. Бесчисленные звезды сверкали в темно-синем небе, луна плыла среди них на своей серебряной лодке, гриоты воспевали подвиги героев, и звон гитар и гул тамтамов наполняли джунгли и возносились к небесам.
Но вот пропел петух, ему ответил второй, и послышались первые удары пестов вдалеке. Пробуждалось утро. И близился час испытания.