Самое счастливое утро
Шрифт:
Соединенные Штаты, конечно, мы поливали грязью (в газете «Правда»), но все без исключения гонялись за «настоящими» американскими джинсами и слушали
При большом желании можно было съездить за границу, даже в «капстрану». Сочи был заполнен туристами из ФРГ (их легко было отличить по традиционным шортам) и других капиталистических стран, а уж гостей из стран социализма мы за иностранцев и не считали – не случайно в народе ехидничали: «Курица – не птица, Болгария – не заграница, прапорщик – не офицер» (другой вариант: «женщина – не человек»).
Приезжали интуристы в наш город-курорт своим ходом: западные немцы на ностальгических «Жуках», восточные – на вполне приличных «Вартбургах» и тарахтящих «Трабантах», французы – на неуклюжих «Рено», англичане – на наших игрушечных «ВАЗах»,
Больничная палата впервые была не детской, а взрослой, мужской, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Последствия эти проявлялись и в скабрезных анекдотах, и в тайных походах за пивом, и в многочисленных разговорах «за жизнь». Среди всех выделялся один москвич, мелкий чиновник, заболевший, как назло, во время командировки. Он бравировал своими знаниями столичного полусвета, был в курсе всех «постельных» дел, с удовольствием пересказывал несвежие сплетни и наслаждался искренним, хотя и недоумевающим, любопытством провинциалов. Я в эти разговоры не влезал, но слушал их поневоле.
Конец ознакомительного фрагмента.