Самогонные хроники. От национальной идеи к успешному премиум-бренду

Сергеев Михаил

Редкая, почти историческая фотография: Преженцев, Полуэктов и Ходорыч (слева направо) по возвращении из первой командировки на Прасковейский завод.

«Восьмёрка» в кадре – та самая, которая на честном слове дотянула до Москвы. Подробности см. в главе 2.

Да и «появился в продаже» – это, конечно, громко сказано. Появился он в прайс-листе нашего дистрибутора (на тот момент единственного) компании «Дейрос» и был предложен всем клиентам «Дейроса». Таким образом, на пути «Косогорова»

к потребителю оставался только один важный шаг – попасть в розничную торговлю, магазины и рестораны. Вот тут-то и наступил момент истины. Мы наконец-то получили возможность узнать ответ на вопрос, насколько востребован наш самогон.

Павел Преженцев: И ответ этот буквально сразил наповал: вообще не востребован. «Косогоров» оказался никому не нужен. По крайней мере из отчетов о сделанных продажах именно такой вывод и напрашивался. В первую неделю продаж самогона было продано 14 бутылок, во вторую – только десять, третья неделя – вообще пять! Вот и наступило, действительно, похмелье после эйфории. Мы, может, и готовились к трудностям, но те результаты, которые мы получили, были за пределами самых пессимистичных ожиданий. Это был тяжелый удар, от которого нам было непросто оправиться.

Мы сидели и вспоминали все аргументы критиков самогонной идеи. Противоречие продукта ценой в 400 рублей с распространенным мнением о самогоне как о дешевом напитке; невозможность продавать premium-алкоголь без масштабной маркетинговой поддержки; покупателям вообще не нужны новые товары, и уж тем более таким товаром не станут заниматься розничные продавцы. Им, для того чтобы брать товар в свои магазины, нужно быть уверенными, что он пользуется спросом и будет раскупаться. А чтобы такая уверенность появилась, она должна быть на чем-то основана, то есть этот товар должен уже где-то продаваться. Ни дать, ни взять замкнутый круг. Всё это мы уже слышали – и не один раз, но впервые мы стали прислушиваться к этим аргументам, воспринимать их всерьёз.

Примерно в то же время, вскоре после появления «Косогорова» в Москве, нам пришлось пройти через ещё одно испытание, когда мы организовали небольшую дегустацию самогона в «Коммерсанте». Коллеги, чье любопытство мы раздразнили ещё в период первых «Самогонных хроник», хотели наконец попробовать наш продукт. Нам же, в свою очередь, было крайне любопытно узнать их мнение о том, что у нас получилось.

Мнения, конечно, были неоднородны. Хвалебные отклики мы выслушивали с благодарностью, но куда больше нас интересовали критические: нужно же было выяснить, какие к «Косогорову» могут быть претензии. Все поступившие возражения можно объединить в две группы. Первое. Продукт, говорят, неплох, только почему вы его граппой не назвали? Он же из винограда, так? Ну, значит, это граппа? Неплохая такая граппа, но не более. Такой вывод делали наши оппоненты. Мы возражали, что с таким же успехом его можно было назвать и чачей, и ракией: они тоже из винограда делаются; что самогон может производиться из самого различного сырья, будь то рожь, яблоки или виноград, его определяет не сырье, а технология (самогон – это невыдержанные напитки, полученные дистилляцией); что в южных регионах России, в Краснодарском и Ставропольском краях, на Кавказе самогон из винограда делают в каждом доме и именно самогоном и называют. Но от этих аргументов спорщики только отмахивались. Второе, наиболее категоричное возражение можно описать в диалоге:

– Хм, и сколько же стоит эта штука?

– 400 рублей в рознице.

– Сколько?! 400 рублей! Немыслимо! У вас вообще совесть есть?

Попытки объяснить, что на изготовление одной бутылки «Косогорова» уходит виноматериала столько же, сколько на пять бутылок вина, что есть ещё акцизы, затраты на дистрибуцию и т. п., успеха не имели, нас просто уже никто не слушал. В ответ спрашивали:

– Почему же на рынке есть бренди и коньяки, которые стоят дешевле?

Мы-то знали почему, но объяснение, что 100 % недорогих российских

коньяков и бренди делаются из импортных коньячных спиртов, которые значительно дешевле продукта собственной перегонки, поскольку в основном изготавливаются не из вина, а из отжимок, тоже успеха не имело.

– Ну, и вы бы покупали.

Мы покупать такие спирты не могли хотя бы потому, что технология производства самогона не предполагает выдержки, то есть улучшить качество выдержкой не получилось бы, продукт должен быть идеальным сразу. Но в общем-то мы имели возможность ещё раз убедиться, что аргументы скептиков, которые мы всегда игнорировали, не надуманы и весомы. По крайней мере переубедить оппонентов логически ни разу не удалось, всё равно у них оставался осадок. И это соратники по «Коммерсанту», что же говорить о покупателях!

Михаил Сергеев: Что до меня, то я спокойно воспринял трудности, с которыми нам пришлось столкнуться. Я, в отличие от своих компаньонов, бизнесом занимаюсь не первый год и за свою предпринимательскую практику усвоил, что бизнес – это постоянные проблемы. Проблемы, которые никогда не заканчиваются, как только решены одни, начинаются другие. И, конечно, верхом наивности было предполагать, что проблемы закончатся на этапе производства. Гораздо более существенной проблемой для любого нового продукта является организация продаж. Откройте любой учебник по бизнесу, говорил я своим компаньонам, эту азбучную истину вы почерпнете из его первой главы.

Я, признаться, вообще не строил никаких прогнозов. Просто потому, что для них не было исходных данных. Продукт новый, не имеющий аналогов. Любая попытка оценить спрос на него была бы чисто умозрительной, основанной на предположениях, имеющих весьма далёкую связь с действительностью. Я предпочёл дождаться первых экспериментальных результатов, и к апрелю таковые были нами получены.

Результаты, которые мы имели, были, конечно, худшими из всех возможных. Столь холодный приём, оказанный самогону рынком, показывал, что без серьёзных усилий по продвижению этот продукт не попадет в торговлю. Чёткого понимания, как это продвижение организовать, у нас не было. Единственное, что было абсолютно ясно, это то, что влиять на торговые организации мы можем только через дистрибутора, напрямую это делать невозможно. С компанией «Дейрос» мы и стали договариваться о том, чтобы использовать опыт специалистов по продажам этой компании для входа в московскую розницу.

Николай Полуэктов: Не знаю, в какой степени изменению ситуации способствовали эти переговоры, но факт остаётся фактом – в середине апреля самогон стали покупать магазины. Брали понемногу – по две-три бутылки, в редких случаях – пять-шесть, зато магазинов становилось всё больше. Среди постоянных покупателей «Косогорова» оказалась даже небольшая сеть супермаркетов «Айленд». В ассортимент этой сети мы попали не то что без вступительных взносов (плата за так называемый листинг – стандартное правило работы розничных сетей), вообще без каких-то условий и даже без обсуждения с нами. Решение выставить «Косогорова» в магазинах «Айленда» было собственной инициативой менеджеров сети.

В апреле же мне поступил звонок из Петербурга от Вадима Бохановича, в ту пору управляющего крупной компании-дистрибутора алкогольных напитков на Северо-Западе (там заинтересовались «Косогоровым» ещё со времени выхода первых журнальных публикаций о нём):

– Николай, прочитал на samogon.ru, что в Москве уже начались продажи самогона. А про нас-то вы что же забыли? Давайте начнем работать!

Мне было стыдно за то, что я сам не позвонил Вадиму, как только самогон оказался в Москве. Для себя я объяснял это тем, что нужно сначала отработать всю логистику в Москве, чтобы затем спокойно переносить полученный опыт на сотрудничество с другими регионами. Но реальной необходимости в этом не было никакой. У крупных компаний логистика давным-давно отработана, и это не нам надо передавать им опыт, а самим учиться у них.