Самоидентификация
Шрифт:
– А это имеет какое-то значение? – начинаю расстраиваться.
– Да нет, - пожимает плечами. – Вообще никакого.
Задумчиво смотрит под ноги. Потом на меня. Оценивающе.
А мои ноги уже по колено ушли под пол.
– Ну, даже не знаю. Значит, ты решил меня… ммм… снять?
– Господи, пригласить, и все, - махаю руками. – Без намеков. Зря ты так. Ты мне не кажешься… - зависаю; подумай трижды, прежде чем сказать что-то такое…
– Шлюхой? – уточняет с улыбкой.
Накрываю лицо рукой на миг.
– Ну, это тянет на обширный комплимент
Делает мне знак и направляется в сторону нашей дружеской ложи. Вперед меня.
– Блин, неудобно-то как, - хлопаю себя по лбу.
– М? – не оборачиваясь.
– Как тебя зовут-то?
Она оборачивается и улыбается.
Молчит.
По дороге ко мне домой, мы с парнями ржем, как бешеные гиены, над долгое время плетущимся рядом с нами зеленым «гетцем» с «ресничками» на фарах. Или даже не над «гетцем», а над парнем, который его ведет. Вцепившись в руль, глядя строго перед собой. Его ремень пристегнут, и мне кажется, что с другой стороны пристегнут еще один.
Моя новая знакомая потягивает «Кристалл» из бокала и хихикает, глядя то на нас, то на «гетц», то куда-то вдаль, в доступную обзору глубину вечерней Москвы.
– Откуда этот хрен, Джесс мог знать о дате? – задумчиво проговариваю по дороге домой из лимузина.
– Знаешь, иногда люди просто не вспоминают о том что тебя любят, пока им не напомнишь, – говорит мне Мик, радостно повисший у меня на плече.
– А иногда помнят, но забивают на это, - добавляет Алессио.
И они оба правы.
К сожалению.
Сходив в туалет и умывшись, вытягиваю мобильник, вибрировавший еще минут двадцать назад.
Смс. Юля из института.
«Ну, ты как? Тебе можно позвонить?»
Странно. Читая эту фразу, я понимаю, что в ней должен быть смысл. Но что-то во мне отторгает его.
Почему она пишет? Плевать.
Почему она хочет позвонить? Плевать.
Почему меня только что потянуло набрать ей? Плевать.
Все начинается вполне мирно – с прибытия еще десятка гостей и нескольких неоднозначных девушек пониженной одетости. Все дружно употребляют за мое здоровье алкоголь. Кто-то что-то дарит. Кто-то просто поздравляет, ссылаясь на то, что сорвался с дел, не успел ничего купить. Я всех обожаю.
Моя новая знакомая подходит и шепчет мне на ухо, что Алессио просил подойти в мою спальню. Это пока единственное место, куда не проникли новые гости.
Алессио, как всегда, в своем репертуаре. Его дилер обеспечил его по полной. Я нанюхиваюсь на спор с Миком до тех пор, пока он не делает вид, что его унесло и не падает театрально на пол. Потом встает и обнимается со мной. Но вот я уже еле стою на ногах.
Господи, как же мне хорошо.
Ощущение господства над миром возвращается, яркость ощущений снова растет. Я обнимаю мою незнакомку за талию. Осторожно целую в щеку. Она вырывается и
Я говорю, что надо сделать погромче музыку. Вик говорит, что у меня весь нос в «пыльце». Смеемся.
У меня кружится голова. Я вижу, что навстречу идет голая по пояс девка, медленно моргаю и пытаюсь ее перехватить. Перехватив, пытаюсь ресцеловать. Девка сопротивляется. Потом заявляет «Да, я тоже тебя люблю, дурачок, но зачем же при людях?» Проморгавшись, понимаю, что девка прошла мимо и ржет рядом, как и Мик с Виком. А в объятьях у меня Женя. Мужик!
– Один раз… - ржет, едва не согнувшись вдвое, Алессио.
Дальше события развиваются с моим минимальным участием. Я болтаю со случайными людьми. Здороваюсь и обнимаюсь с Джессом. Выхожу на лоджию с моей главной гостьей, выгоняя оттуда целующихся под присмотром Мика девок и самого Мика. Мы долго что-то обсуждаем с ней. Она взведена чем-то – не уверен, кокаин это или просто «шампунь». Ее голос становится единственным, что важно сейчас в этом мире.
Меня целует кто-то мягкий, нежный и гладкий. Потом – в щеку – кто-то щетинистый. Уходят. Моя незнакомка смеется, хлопая себя по колену. Я бессмысленно улыбаюсь. У меня все есть. Все.
Когда я позже прохожу по квартире, масштабы изменений впечатляют. Меня бодрит звук. Люди танцуют, пьют, смеются. В одной комнате играет хип-хоп. В другой – хаус. Откуда-то в каждой появилось по ди-джею с «макбуком» и мощными мониторами, очевидно, синхронизированными с моей домашней аудиосистемой. Изначально звук шел только из развешанных по квартире колонок.
Мик орет, что курить можно только в гостиной.
В гостиной все круто. На моем большом стеклянном столе с шикарной итальянской гравировкой снизу, лежит горка экстази, понемногу смешивающаяся с растерзанной кучей кокса. Госнаркоконтроль устроил бы здесь командировочный выезд всего региона.
Вик курит траву. Предлагает косяк мне, и я с удовольствием принимаю. Спрашиваю, где его чика. Отвечает, что понятия не имеет и знать не хочет.
Мы с моей незнакомкой сидим на кровати в спальне, взяв бутылку «Кристалл» и пару бокалов. Обсуждаем кино, политику, страны мира. Рядом, на полу лежат четверо неподвижных тел. Они живы, но слишком упоролись и устали.
Глубоко-глубоко ночью гости собираются уходить. Кто-то пытается остаться спать, но я организую доставку каждого до дома с включенной в стоимость доставкой тела до двери квартиры. Не хочу устраивать ночлежку.
Через час медленных отправлений, пересудов и многочисленных поздравлений в квартире остаемся только мы с моей новой знакомой.
– Боже, тишина священна, - говорит она, смеясь.
– Знаешь… - садясь в кресло, говорю.
– Что?
– Мне так здорово сейчас.
– У тебя в организме больше кокса и вина, чем крови, – хихикает.
– Не, не в этом смысле, - говорю ей. – Просто, мне хочется… знаешь, хочется жить. Как никогда.
Она подходит ко мне, садится на колени и целует.