Самолеты-гиганты СССР
Шрифт:
Экипажи бомбардировщиков становились все более многочисленными, напоминая по структуре команды боевых кораблей. Обслуживание самолета-гиганта в воздухе при почти полном отсутствии автоматики требовало от 10 до 40 человек. В это число, как правило, входил освобожденный командир бомбовоза (на ТБ-3 его функции выполнял первоначально штурман-навигатор, позже – первый пилот). Экипаж делился на подразделения со своими командирами. Например, за стрелково-пушечное вооружение отвечал старший артиллерист. На самых больших машинах огневые точки, как на корабле, группировались в плутонги со своими командирами. Мотоустановкой занимался старший механик, в штате которого могло быть
При этом самолеты оставались сравнительно тихоходными, низковысотными, и по мере роста размеров теряли в маневренности. Во всех заданиях на машины подобного класса предусматривалась максимальная скорость до 200 – 250 км/ч и практический потолок не более 5000 м. К 1934 г. эти цифры несколько подкорректировали: требуемая максимальная скорость для ряда типов возросла до 300 – 330 км/ч, потолок подняли до 7000 м, а дальность – до 3000 – 3500 км.
Это приводило к тому, что рациональным оставалось применение крыла с толстым профилем. Оно давало большую подъемную силу и обеспечивало необходимое пространство для размещения большого количества топлива и бомбовой нагрузки.
Маленькие скорости приводили и к специфическому подходу к аэродинамике. «Вылизывание» поверхностей в этом диапазоне не давало, по сути, никакого выигрыша. Поэтому нормой являлись громоздкие неубирающиеся шасси, гофрированная обшивка, открытые кабины и неэкранированные турели, а также множество выступающих в набегающий поток деталей.
Облегчение взлета перегруженных машин собирались осуществить «газовыми агрегатами» (ракетными ускорителями, их реально делали для ТБ-1 и ТБ-З), дополнительными съемными мотоустановками и специальными самолетами-«тягачами» (оставшимися только в фантазиях командования ВВС).
Для всех тяжелых бомбардировщиков предусматривалось второе назначение – военные перевозки, в том числе воздушно-десантные операции. При этом требовалось иметь достаточно места в фюзеляже и толстом крыле для размещения солдат, вооружения, а иногда и военной техники вплоть до подвески в бомбоотсеке танкеток и легких танков. Иногда оговаривалась возможность наружной подвески громоздких грузов: обычных и бронированных автомобилей, артиллерийских орудий, танков, а также специальных десантно-высадочных средств. При использовании для выброски парашютистов конструкторы обязаны были подготовить достаточное количество люков, чтобы люди покинули самолет за минимальное время и приземлились компактной группой.
Трудности с дефицитными материалами приводили к тому, что в заданиях часто ограничивалось применение в конструкции самолета легких сплавов. Следствием этого являлся упор на фирменные каркасы из стальных труб, закрытые сверху не несущей обшивкой, как правило, гофрированной. Гофрированная обшивка являлась и следствием того, что гладкую делать хорошо тогда просто не умели: она получалась неровной, с морщинами и «хлопунами» (это вроде пузыря – нажал, и он со щелчком выгибается в другую сторону).
Считалось, что лучшей защитой медленно летящей армады бомбовозов станут их пушки и пулеметы плюс огневая мощь («крейсеров»). По воззрениям стратегов того времени, для успешной атаки тяжелого бомбардировщика требовалось больше истребителей, чем у него имеется огневых точек. А этих точек собирались наделать много.
Живучесть самолета, по замыслу, обеспечивали уже сами его размеры. Действительно, габариты машины неизбежно должны были отразиться и на размерах ее конструктивных элементов. Лонжероны и нервюры – выше человеческого роста, шпангоуты фюзеляжа – из толстых труб или массивных профилей. Истребители тогда обычно вооружались двумя-четырьмя пулеметами калибра 7,5 мм, 7,62 мм, 7,7 ммили 7,9 мм. Такой пулей стальную трубу диаметром миллиметров в 70 не перешибешь. Моторов много: вывели из строя один, второй – но ведь осталось еще штук шесть- восемь… Уязвимое место у всех «линкоров» и ~дредноутовэ было одно – бензобаки. Ни в одном задании, ни в одном проекте они не протектировались, заполнение свободного пространства нейтральным газом для уменьшения пожароопасности не предусматривалось. Зато нередко от конструкторов требовали организовать слив части горючего в воздухе. Сверхтяжелый бомбовоз с предельным весом мог взлететь, но удара при посадке шасси бы не выдержало. Для облегчения машины и нужно было сливать бензин.
Большое внимание уделялось средствам связи. Радиофикация тяжелых бомбардировщиков считалась совершенно обязательной. Самолет должен был нести несколько радиостанций, работающих в разных диапазонах волн, плюс радионавигационное оборудование. Для внутренней связи между членами экипажа предлагались самые разные решения. В их число входили небольшие телефонные коммутаторы, пневматическая почта, приводившаяся в действие скоростным напором забортного воздуха, сигнализация звонками или зуммерами, а также разноцветными электрическими лампочками и даже аналог судового машинного телеграфа.
Радиостанции тогда обычно работали от динамо-машин с ветрянками. Запустить их на самолете, стоящем на земле, было невозможно. Поэтому до момента взлета переговоры между экипажами бомбардировщиков велись флажным семафором. Например, на ТБ-3штурман высовывался из проема передней турели и начинал махать флажками. Правда, на многих самолетах-гигантах уже предусматривалась вспомогательная силовая установка – небольшой мотор, обычно двухтактный, приводивший во вращение электрогенератор. Так что ток в сети можно было обеспечить и до взлета.
Но оставался фактор скрытности. Радиопередачу можно перехватить, можно запеленговать, определив местоположение самолета. Поэтому в некоторых заданиях требовалось наличие на борту электрической или механической шифровальной машинки для телеграфных сообщений. Эксперименты в этом направлении в нашей стране велись. Было, например, создано устройство скрытной связи КОВИРАСИГ. Но настоящие эффективные шифровальные машинки появились только перед Второй мировой войной – это знаменитая немецкая «Энигма». У нас же пытались решить задачу по-простому: нет радиопередачи – нет и перехвата. Сообщения с одного самолета на другой собирались отправлять разноцветными флажками, подвязываемые к фалам, как на флоте. Крейсерская скорость бомбовоза должна была быть около 130 – 150 км/ч, так что это выглядело вполне реально.