Самооборона
Шрифт:
— Я имею в виду вашу дочь Лизи, ныне ожидающую появления очаровательных близняшек в своем чудесном загородном доме. Дом, как это чаще всего бывает с молодыми семьями, приобретен в кредит, что стало возможным благодаря работе ее мужа Тима О'Донована в строительной компании «Краун Констракшин»…
— К чему вы все это говорите? — улыбка окончательно исчезла с лица Донахью.
— И какое вам вообще до этого дело?
— Такое, сэр, что в настоящее время в наших руках, напрямую или через подконтрольные фирмы, находится тридцать один процент акций «Краун». Контрольный пакет пока что у самой компании. Акции были скуплены аккуратно, чтобы не поколебать курс, но теперь, сбросив наш пакет, мы можем вызвать резкое падение котировок. Учитывая, что «Краун Констракшин» сейчас крупно вложилась в новый проект и обладает лишь минимальным резервом свободных средств, компания не сможет противостоять атаке и будет вынуждена выбросить на рынок часть
В середине моего монолога Донахью еще пытался гневно сверкать глазами, но теперь на него жалко было смотреть.
— Зачем? — только и пробормотал он. — Почему именно моя фирма?
— Считайте, что у нашей церкви проснулся интерес к компьютерным играм, — усмехнулся я. — Эту сферу надо очистить от порока и бесовщины, показать, что благочестивые игры тоже могут быть увлекательными.
На самом деле это, конечно, не объясняло, почему именно «Старгайд». Я успел посмотреть рецензии на его игры — нельзя сказать, что с точки зрения христианских ортодоксов они были греховнее прочих. Но Донахью, как видно, понял, что более честного ответа не дождется.
— Похоже, у меня нет выбора, — произнес он.
— Здесь текст договора купли-продажи, — Миранда протянула ему плоский квадратик с кристаллом памяти. — Прочитайте, если у вас есть какие-то поправки, мы готовы их обсудить. Если нет — подписывайте.
Донахью покорно приложил квадратик к компу на своем столе и обошел стол, возвращаясь в свое кресло. Затем, уже сделав движение сесть, замер, вновь подняв глаза на нас:
— Какие у меня гарантии, что вы оставите в покое «Краун»?
— У нас остаются взаимные интересы, мистер Донахью, — сказал я. — Мы оставим вас на посту директора «Старгайда». А вы никому — ни вашей дочери, ни вашим партнерам по покеру, ни, особо подчеркиваю, вашим сотрудникам — не расскажете о нашей сделке. Разумеется, она сейчас будет официально оформлена, и информацию о том, что вы больше не владеете фирмой, можно будет получить через государственный реестр. Но эта информация не должна исходить от вас. Если вы нарушите это правило, мы об этом узнаем. И тогда, боюсь… — я демонстративно подвесил в воздухе окончание фразы.
— Да чем вы собираетесь заниматься? То есть, я хочу сказать, — сразу стушевался он, — если я остаюсь
— «Старгайд» будет, как и раньше, выпускать компьютерные игры, — успокаивающе заверила его Миранда. — Абсолютно ничего противозаконного.
— Похоже, лучше мне больше не задавать вопросов, — покачал головой Донахью.
— Мудрая мысль, сэр, — подтвердил я.
Он пробежал глазами текст. Я подошел к его компу и удостоверился, что изменений не внесено. Наши электронные подписи уже были в файле; Донахью добавил свою, а я перевел ему деньги. Затем текст был отослан для официальной регистрации, ради которой все и затевалось. Мы должны были нагрянуть в Фонд, имея на руках юридическое доказательство своих прав на доступ к его документации.
— Ты действительно нашел этих семинолов? — спросила Миранда, когда мы вновь вышли на улицу.
— Ну в принципе да, но я ни о чем с ними не говорил. Был уверен, что они не понадобятся, а запускать такой процесс без необходимости рискованно — может выйти из-под контроля…
— Но если бы нашей целью была именно «Краун», мы бы могли заполучить ее по описанной схеме?
— Конечно. Тридцатью одним процентом мы уже владеем, не забывай.
— И сколько бы нам принесла такая операция?
— Ну, с учетом всех начальных вложений, стоимости проекта и необходимости вынимать компанию из ямы, в которую мы бы сами ее загнали, по первому году, скорее всего, мы бы закрылись в минусе. Но на второй год прибыль от реализации жилья плюс рост капитализации компании, по самым осторожным прикидкам, дали бы нам не меньше пятидесяти миллионов.
— Вот так вот запросто? Пятьдесят миллионов долларов? Ты говоришь об этом так спокойно, как будто речь идет о пяти сотнях.
— Что, поняла, что выбрала в жизни не то занятие? — усмехнулся я. — Не забывай, однако, о начальных вложениях, где счет тоже идет на многие миллионы. Деньги идут к деньгам, а на пустом месте ничего не растет.
Из «Старгайда» мы направились прямиком в арендованный накануне офис, благо он располагался всего в шести зданиях дальше по Двадцатой, и близилось время интервью первых соискателей работы, которым мы разослали приглашения накануне. У нас с Мирандой не возникло никаких разногласий по поводу того, что этим лучше заниматься в свободном от любых посторонних помещении, а не в офисе «Старгайда». Как и по поводу того, что визит в Фонд следует наносить уже после сбора дополнительной информации.
В туалете офисного здания — месте, гарантированно защищенном от камер наблюдения — я отправил парик и бороду в приобретенный накануне кейс (гуантанамская сумка на плечо, куда более удобная и вместительная, не вписывалась в деловой стиль) и превратился, таким образом, из Корнфилда в Кэрригана, лишний раз подивившись перед зеркалом, насколько растительность на голове меняет внешность. С помощью грима ее, конечно, можно было изменить еще сильнее, но здесь Миранда уже не могла зайти в мужской туалет вместе со мной, в лифте наверняка имелась скрытая камера системы безопасности, а войти в свой офис мимо камеры в коридоре надо было уже в новом обличии.
В тот день, просидев допоздна, мы сумели принять одиннадцать человек. Среди наших соискателей были самые разные люди — от менеджеров низшего звена и айтишников до официанток и танцовщиц из ночных клубов Оливейры, так что, если бы этот поток анализировал кто-то со стороны, он бы остался в больших непонятках относительно профиля фирмы, нуждающейся в столь разнородном персонале. С теми из них, кто хорошо говорил по-английски (этот пункт указывался в резюме), беседу начинал я, а Миранда, слышавшая все благодаря системе внутренней трансляции, появлялась из заднего помещения несколько позже в облике секретарши, предлагающей гостю кофе или чай. Затем она, однако, выходила из секретарского образа и тоже присоединялась к расспросам, которые могли далеко отойти от темы непосредственных служебных обязанностей гостя по прежнему месту работы.
— Вспомните, какие поездки совершал ваш шеф в последнее время, — говорила, к примеру, Миранда.
— В позапрошлом месяце он летал в Сан-Франциско. Я как раз бронировала билеты.
— Назовите точные числа отлета и возвращения.
— Двадцать седьмое и двадцать девятое.
— Вспомните номера рейсов.
— Ммм… «Америкэн Эйрлайнз»… 756 и 757, да.
— Скажите, отель вы тоже бронировали? А также машину в аэропорт?
— Нет, такого указания мне не поступало.
— Скажите, как часто ваш шеф летал в Союз?
— Ну, я не очень долго там проработала… При мне — четыре раза.
— Перечислите, в какие города и сколько раз.
— Дважды в Сан-Франциско, один раз в Нью-Йорк и один раз в Питтсбург…
Дальше начиналось еще более интересное:
— Вспомните, в вашем присутствии шеф вводил какие-нибудь пароли на своем компе?
— Что-то он, конечно, вводил, но я не знаю, были ли там пароли.
— Припомните как следует, может быть, вы видели, как он нажимает клавиши, а на экране вместо букв и цифр появляются звездочки или точки.