Самоучитель по философии и психологии
Шрифт:
Семен Семеныч мучился вопросом, как лучше поступать: или говорить человеку то, что он хочет услышать, или то, что ты хочешь сказать?
Наконец Семен Семеныч решил эту дилемму в пользу первого, поскольку собственное побуждение показалось ему недостоверным. Но после этого решения сразу родилась и вторая дилемма: а что он – слушающий – в действительности хочет услышать: то, что он хочет слышать, или то, что Семен Семеныч хочет ему сказать?
Круг замкнулся, а Семен Семеныч застрелился.
Вы
Семен Семеныч думал было застрелиться, думал, думал да передумал…
«Четыре буквы – одна приставка, – и, глядь, целая жизнь… Или же все-таки дело в корне? Но корень одинаков. Тогда дело, возможно, в действии? Впрочем, и в том и в другом случае оно ничем существенным не отличалось, мыслительный акт, и все. Так что же это получается, жизнь ничего не стоит?» – ошарашенный, думал Семен Семеныч над произошедшим.
С чем все-таки мы имеем дело – с реальностью языковой игры или с языковой игрой реальности?
– Перед тем как это решить, я должен знать, – настаивал некто в разговоре с Семен Семенычем.
Тот улыбался:
– Перед тем как «решить» – пора уже просыпаться или же еще нет, вы, вероятно, «знаете» – выспались вы или нет…
– Фактически, да.
– А как тогда быть с будильником?
Если мышление занимается подтасовками, то как можно быть правдивым?
Семен Семеныча запутывали понятиями единства, общего, тождества, идентичности и т. д. и т. п. Он же чувствовал, как мораль прокралась в чистые воды философии и теперь ее мутит. Что ему оставалось делать?.. Вот он и сказал:
– Если нечто единственно, но вдруг появляется нечто то же самое, что и это единственное, разве именно этот факт не докажет нам действительной единственности того, первого?!
Где искать сущность?
После самоубийства Семен Семеныча в его дневнике была найдена странная запись:
«Не сомневайтесь в истинности ложного. Утверждайте!»
Убедительно, не правда ли?..
Семен Семеныч слушал лекцию очень молодого, красивого, пылкого философа, проповедующего оригинальный взгляд на жизнь.
– Я люблю все, все меня забавляет, я хочу соединить все и вся! Вы не философы, если не можете превратить красивое в отвратное, а отвратительное в притягательное. Ты, – обратился вдруг лектор непосредственно к Семен Семенычу, выбрав его одного из огромной, переполненной аудитории, – да, ты! Ты никогда ничего не узнаешь, если ты всего не узнал! Не узнаешь, если ты достаточно робок, чтобы запутаться в своих отношениях с жизнью! Я вижу, как она ускользает из твоих лишенных цепкости рук!
Семен Семеныч поднялся со своего места, поклонился,
– Как Вы могли, как Вы могли!!! – чуть не плача взывал к Семену Семенычу хороший друг его, нагнавший старика уже на улице.
– «Как я мог»? Ну не отчаивайтесь так, какая разница… Они бы ведь убили меня, пожалуй. А я же собирался этим вечером застрелиться. Кстати, я еще с дедом его спорил, маркизом… У – у-у… Надо сказать, натура! Все они, по их, впрочем, словам, в этой жизни пробуют, а ведь никто из всей четы так и не застрелился. Значит, врут! – смеялся Семен Семеныч.
Можно ли на одном поле найти то, что истинно противоречиво?
Семен Семеныч остановился в монастыре у дзэн – буддистов.
Семен Семеныч задавал монахам разные вопросы. Ему, по правде сказать, просто хотелось поболтать с умными людьми. В ответ они били его палками, таскали за нос и хамили как заправские дворники, объясняя все это безобразие «спецификой образовательного процесса». Впрочем, стоит заметить, что эти чудачества монахов дзэн нисколько не расстраивали Семен Семеныча:
«Раз у них тут так принято, – думал Семен Семеныч, – разве из-за этого стоит расстраиваться?» – и не расстраивался.
Вечером Семен Семеныча призвал к себе настоятель монастыря:
– Мы старались как могли. Мы выбились из сил, пытаясь как-то расшевелить вас, Семен Семеныч! Но все без толку. Вы, почтеннейший, неподатливы, как старый тюфяк!
Неуклюжий от природы, Семен Семеныч молча поклонился, как-то забавно щелкнул каблуками своих сношенных почти ботинок и вышел.
Семен Семеныч крайне опечалился тем, что так сильно расстроил монахов дзэн, и застрелился.
Когда настоятель монастыря узнал о том, что случилось, он стал ужасным Марой, когда же осознал случившееся, то заплакал, и слезы эти разбудили в этом старом монахе вечно молодого Будду.
Чем контекстуальное противоречие отличается от истинного?
Автор теории сомнения, профессор N, проводил семинар.
– Во всем ли можно сомневаться? – спросил его Семен Семеныч.
– Теоретически – во всем, – ответил профессор.
– А в сомнении? – уточнил Семен Семеныч.
– И в сомнении, – подтвердил профессор.
– Сомнительно… – протянул Семен Семеныч.
Когда нечто теряет всякий смысл?
Семен Семеныч был танцором, который осуществлял собственные постановки на ту музыку и те темы, которые считал для себя важными.
– А вы садитесь на шпагат? – спросили его однажды.
– Нет, – ответил Семен Семеныч.
– А почему? – воистину недоумевали спрашивающие.