Самозванец
Шрифт:
– Я стесняюсь выходить на сцену!
– Преодолевай стеснительность! Тебе преподавать, дисциплину держать...
Наложив на книжку копирующее заклинание, актеры обзавелись экземплярами текста. Благосклонно кивая, Слагхорн прослушал чтение по ролям первого акта пьесы.
– Возможно ли, чтоб девушка такая, прекрасная, невинная, на брак смотревшая с такою неприязнью, решилась дать себя на посмеянье всеобщее, из дому убежать и на груди укрыться закоптелой созданья безобразного, в котором все внушает страх, а не любви отраду?
–
– Я ненавижу мавра - ходят слухи, что на моей супружеской постели он исполнял обязанность мою. Не знаю я, правдивы ль эти слухи? Но одного простого подозренья довольно мне, чтоб поступать, как будто уверен я.
– рассуждал Снейп, не отрывая глаз от текста.
– Наш Кассио красавец... Вот было бы отличной шуткой - занять его мне место. И начать нашептывать Отелло в уши, будто с его женой он чересчур уж дружен. У Кассио красивое лицо, он ловок, мил. Он будто с тем лишь создан, чтоб обольщать всех женщин, и к нему приревновать нетрудно.
* * *
– Мы так поздно узнали, мы не успеем подготовиться! Все уже давно репетируют, а Слагхорн-саботажник нам только щас сообщить изволил! Да и то - только когда мы сами у него спросили, узнав по сплетням! У нас самый худший декан...
– возмущались слизеринцы по пути на защиту от темной магии.
– Завтра на каникулы, мы не успеем... Столько времени потеряли!
– Давайте останемся на каникулы в Хоге!
– предложил Флинт.
– Репетировать будем!
– Согласен, - одобрил Снейп, - я остаюсь!
– Нет, - не поддержал Малфой, - я домой поеду!
В аудитории, где традиционно проводились пары по защите от темной магии, уже сидели гриффы. Через две минуты прибыл и директор. Все поприветствовали профессора вставанием.
Дамблдор уже три недели учил детишек создавать патронуса. Научились все, кроме Барти Крауча.
– Экспекто Патронум - беломагическое заклинание, включающее эмоциональный компонент. Вам, Крауч, надо не злиться, что у вас не получается, не завидовать соученикам, не думать, что без патронуса вы получите четверку за год, а прочувствовать ваше самое счастливое воспоминание. Когда вам, Крауч, было хорошо, когда вы чувствовали большую радость?
– Никогда.
– А зачем ему? У него тааакой патронус...
– сказал Сириус.
– Сегодня все часы, отведенные программой на изучение патронуса, заканчиваются, на следующей паре будет новая тема, а поэтому я вам, Крауч, ставлю два. С правом пересдачи, но не думаю, что у вас, Крауч, когда-нибудь получится. Вы же, Крауч, дуб дубом. И не делайте такое самоуверенное лицо, Крауч, «я всех подимперю». Потому что есть два вида нежити, не поддающиеся Империусу - боггарты и дементоры. Боггарта мы убиваем Ридикулусом, дементора отгоняем патронусом. Вот нападет на вас, Крауч, дементор. Пока вы будете размахивать у него перед носом палочкой и кричать: «Империо!», он...
– Дамблдор прицокнул языком.
Барти побрел на обед. В
– Дайте пройти!
– сказал Барти.
– Завидно?
– спросила Эванс.
Поттер подхватил:
– С тобой только дементор целоваться захочет...
– Слышал, что Дамб сказал? Дементор при виде тебя от радости целоваться полезет!
– крикнул Сириус.
Густо покраснев, Барти уселся рядом с Беллой. Сердце колотилось. Он вцепился в вилку, пытаясь сломать. Белла не смотрела на него, спрашивая у соседа слева:
– Рудольф, что ты чувствовал, когда в меня превратился?
– Зелье тошнотное, а трансформационные боли - думал, отравили, умираю!
– А ты был настоящей девушкой? Ну, если раздеть.
– Что ты пристала, Белла? Перед всем классом унизили, в женщину превратили...
– Так это ж хорошо. Ты ходил в моем теле, теперь ты так близко знаешь меня, как я себя! Барти! А это воспоминание может стать твоим патронусом!
Крауч поднял голову от тарелки и с полным ртом, брызгая слюной, завизжал:
– А ты злорадствуешь, что у меня не получается, да?! Я не могу!
– А ты держись за крестик и читай «Отче наш», - предложил Рудольф.
– У меня нет крестика. Меня не крестили. Папаша - убежденный атеист!
– Так давай мы тебя покрестим! Крестной мамой буду я, а крестным отцом - Рудольф.
– Белла обняла своего парня за шею: - Ну давай с тобой ребеночка заведем! Пока не своего, крестничка!
После обеда они препроводили Барти в слизеринскую ванную. Рудольф скрутил крестик из проволоки, Белла наполнила огромную глубокую ванну и провозгласила:
– Крестится раб божий святой водой и крестом животворящим.
– крестообразно помахала проволочным изделием перед Бартиным носом и нацепила ему на шею.
– Крестной матерью нарекаю себя, а крестным твоим отцом - раба божьего Рудольфа. Да спасет и сохранит тебя святой Варфоломей. Во имя отца и сына и святого духа. Аминь!
Белла и Рудольф схватили Барти за шиворот и окунули в ванну. Буль-буль, пузыри - Барти пытался вырваться, но Белла с Рудольфом поднажали, и Барти кувыркнулся в ванну, обрызгав их. Буль-буль, Барти вынырнул, моргая слипшимися ресницами, перевесился через край ванны и потянулся к Рудольфу, но тот с хохотом отскочил:
– Ну ты там поплавай, а мы пошли...
– Пока, Барти!
– помахав ему рукой, Белла ретировалась.
Мокрый Барти в отяжелевшей, липнущей одежде, орошая пол потоками воды, выпрыгнул из ванны и погнался за парочкой, но Белла с Рудольфом заскочили в комнату и заперлись, хихикая изнутри.
* * *
Плакса Миртл висела под потолком в женском туалете. Открылась дверь и, на ходу целуясь, прибыли Поттер и Эванс.
– Она на нас смотрит!
– отдуваясь, произнес Джеймс.
– Я стесняюсь!