Самозванка в Академии стихий
Шрифт:
На его месте я бы уже в рекордном темпе сооружала себе из этих камней склеп.
Мужчина, который всегда был мягок со мной, и многое спускал с рук адептам, лишь посмеиваясь над «причудами, для которых позже не будет времени», пришёл в настоящую ярость. От него шла такая волна силы, что многие отшатывались. Воздух рябил, как над раскалённой печью.
— Кхм, лорд Морнайт, может, не стоит рубить с плеча… — начал было декан Терры, добродушный лорд Фицрой, напоминающий внешне бочонок с копной кудрей. Но напоролся на взгляд игнита и живо заткнулся.
— Адепт Дерлинджер Клоффермортон, — от одной интонации птицы над нами должны
Декан Аэри с одобрением кивал, оглаживая седую бороду, но не так много людей излучали радость. На команде соперников лиц не было, Нарелия кусала губы, не смея поднять глаз, расстроенная Бетель смотрела то на меня, то на Клоффермортона — и последнему явно достанется на орехи, когда преподаватели разойдутся. Тангиль с Эрезой перешёптывались с неуверенным видом, Лиам хмурился.
Выходит, что мы прошли дальше, но…
Если всё так и останется, эту победу общество не признает. И кто бы ни выиграл в финале, победитель вечность будет ходить с приставкой «технический».
К счастью, когда завал расчистили, я выцарапала из-под колена тот предмет, что так больно в него впивался. И сейчас подняла его над головой.
— Не нужно дисквалификации. — Я помахала флажком из стороны в сторону, чтобы точно все увидели. Хотя он малость испачкался и уже не выглядел торжественно, в нём легко узнавался вымпел с вершины форта. — Мы победили честно.
Глава 30
Первый тур всерьёз особенно не воспринимали. Но победа во втором уже ощущалась как нечто полноценное, достойное празднования. Им мы и занимались, прихватив с собой Бетель в клуб лорда Эн, в который имели доступ лишь те члены аристократических семей, что владели магическим даром.
— Пока вы будете веселиться, я залью горечь поражения, — заявила она и смахнула невидимую слезу. Расстроенной аэритка больше не выглядела, хотя и настаивала, что дожала бы наших защитников, если бы времени было чуть больше.
Эрезе в конце-концов надоело это бахвальство.
— Между прочим, — сказала она, не особенно меняясь в лице, — прямо под твоими ногами я выращивала ползучий корень и ждала, пока выдохнешься. А Тангиль в это время подгонял грунтовые воды, чтобы вморозить вас накрепко. Ты забыла о том, что в схватке нужно постоянно менять положение. Опять.
— О-о-о… — Бетель на мгновение растерялась. Потом дёрнула плечом и за раз осушила половину бокала. Проказливо улыбнулась: — Тогда поздравляю, вы молодцы!
Удивительно, но она выглядела самой радостной из нас. Лиам не утратил мрачного настроя и всё подливал себе из графина, Эреза не особенно любила такие заведения, а Тангиль больше следил, чтобы наша весёлая аэритка не налакалась в первые полчаса, чем участвовал в разговорах.
Я же то и дело выпадала из беседы, потому что мысли, сдобренные вином, относило в довольно неожиданные стороны.
Дей Киннипер напал на меня — что плохо.
Но не будь у меня его силы, ничто бы не помешало камням рухнуть мне на голову. Получается, нападение Дея в каком-то роде спасло меня — а это уже хорошо.
Или вот ещё: отправить сильфа помогать было поступком разумным и правильным. Но получается, я сама избавилась от того, кто предупредил бы меня о ловушке или остановил её — совсем не разумно и не правильно.
— Ты куда смотришь? — Бетель проследила мой взгляд, который по случайному стечению обстоятельств падал на поясной портрет дебелой особы в жемчугах. — А-а-а, я знаю, я знаю. Выбираешь живописца для галереи победителей?
Я хмыкнула:
— Не рано ли?
Бетель вытянула губы трубочкой и задумалась. Пока она отвлеклась, Тангиль заставил вино из её бокала рубиновой змейкой вернуться обратно в графин.
— Вы все хороши, — чистосердечно признала девушка. — Каждый по-своему. И я вас та-а-а-ак всех люблю, ребята, вы не представляете…
— О, ну всё, — Эреза пыталась быть строгой, но я видела, как у неё подрагивают уголки губ от спрятанной улыбки, — кому-то пора на боковую, раз до признаний в любви дошло.
— Ты меня донесёшь? — Аэритка бухнула локти на стол, посуда звякнула.
— Я же говорила, что сегодня останусь у тёти.
— Ну за-а-а-а-ачем тебе эта тётя, она старая и стр-р-рашная. Я когда её вижу, аж зубы сводит.
— Вовсе она не старая.
— Ещё какая. Древняя старушенция. Всегда ворчит, и пахнет от неё нафталином. Она тебя не заслуживает.
— Я не для неё стараюсь, — Эреза аккуратно отцепила от себя руки подруги, которая вцепилась в неё, как ребёнок в погремушку. — Лиззи приболела, а снадобье не из тех, что можно заготовить впрок. Да сядь же ты прямо! Ты сейчас мне на колени свалишься. — Она повернулась к Тангилю: — Пожалуйста, проводи эту несносную особу до нашего коттеджа, а то она точно окажется в канаве или под мостом.
— ТОГДА Я УЙДУ В ПИРАТЫ.
У меня больных племянниц не было, как и буйных подопечных, а хмель лишь самую малость туманил взгляд, так что я осталась. Да и мрачный Лиам был довольно неплохой компанией — он хранил молчание и не мешал думать о своём. Приятная перемена в сравнении с Лиамом прежним, который бы уже ляпнул мне что-нибудь едкое.
Уверена, для владельца этого заведения ничего не стоило бы усыпать люминами хоть каждую стену, но горели лишь несколько светильников в виде факелов, сохраняя уютный полумрак. Мягкие ткани драпировок, кресла и стулья со спинками-лирами, с которых не хочется вставать, разговоры приглушёнными голосами. Клуб отдалённо напоминал кабинет лорда Морнайта своей основательностью и панелями тёмного дерева. С каждой секундой мне нравилось здесь всё больше и больше. Из соседней комнаты чуть тянуло дымом из-под дверей — должно быть, курительная. Мне было до жути интересно, кто там, но пока что я не настолько пьяна, чтобы вламываться.