Самозванка в Академии стихий
Шрифт:
Потом я подумала, что могу оказаться её сестрой или ещё какой родственницей и чуть не засмеялась. Пусть та старая перечница только попробует на меня замахнуться, остаток жизни заикаться будет.
Я подобрала с кресла длинные перчатки и перебросила громко сопящей Нарелии. Кивнула на её руки:
— Часто она так?
— Не твоё дело, — отбрила она. Медленно сжала пальцы и сморщилась. Через силу натянула бархат.
— Взяла бы, да и двинула ей в ответку. Она же старая.
— Не делай вид, что хоть что-нибудь понимаешь, — сказала она. — Раздражает.
— Тебя это что, устраивает?
Нарелия
— Она любит меня. Как умеет. Говорю же, не лезь, это наши дела. Я ошиблась и получила за дело.
— Ошиблась?! — Я обвела комнату взглядом: может, хоть на узорных обоях найду какое-то толкование её бреда? — Знаешь, я к тебе в подружки не набиваюсь. И мне, в общем-то, всё равно, что за странные дела у вас творятся. Но если ты правда думаешь, что не хотеть замуж за того, с кем всю жизнь будешь несчастна, это ошибка… Тогда настоящая ошибка где-то у тебя в голове. У тебя и твоей сумасшедшей бабки, которой просто нравится над тобой измываться. Про отца вообще молчу. Дай угадаю: это же не в первый раз. У них вон и мазь наготове была, — я горячилась всё больше. — Говоришь, любит тебя? А ты сама бы стала так лупить того, кого правда любишь?
Насупленный вид Нарелии говорил громче слов. Она открыла рот и закрыла. Судорожно натянула вторую перчатку, поддёрнула выше локтя.
— Другой семьи у меня нет, — тихо сказала она и вышла, оставив меня кипеть от негодования.
Сама не знаю, почему меня так всколыхнуло. Но успокоиться не получилось и когда я вернулась в столовую, поблуждав по комнатам и галереям, что теперь вовсе не казались ослепительными. Бывает такое, что перестаёшь видеть в человеке красоту, узнав о гнилом нутре. С домами, выходит, так же. Даже не видимый глазу Пак притих. Должно быть, копил едкие комментарии на потом.
Малость поредевшее общество с гудением улья обсуждало случившееся. Осколки уже прибрали, лужи подтёрли, так что если что и выдавало недавнее представление, так разве что полное отсутствие Фламберли и Триккроу за столом. Лорд Морнайт, к счастью, уже вернулся — при виде его затылка я даже перевела дух.
Как бы жизнь ни штормила, рядом с ним меня неизменно окутывало спокойствие.
— Если вы продолжите так сбегать, я всерьёз озабочусь тем, чтобы посадить вас на цепь, — сказал он вполголоса. В зелёных глазах плескалось беспокойство, от которого у меня потеплело в груди.
— Ещё не сковали тех цепей, что меня удержат. — Я сморщила нос и украдкой потыкала вилкой. С новой переменой блюд принесли какие-то сомнительные кусочки под белым соусом, я даже не могла сходу определить, кем они были при жизни. Под нажатием кусочек слегка пружинил. Так и не решившись попробовать, я шепнула одними губами, чтобы не услышали лакеи позади: — Кстати, можете меня поздравить. Я совершенно точно не Триккроу.
Лорд Морнайт отлично владел лицом, я убеждалась в этом множество раз. Вот и сейчас его брови лишь немного дрогнули вверх, да наклон головы изменился. Для остальных в этом крошечном движении не было ничего особенного. Для меня в нём крылось столько, что голова закружилась.
— Просто похвалите меня, — сказала прежде,
— Эти странные грибы — улитки, — ровным тоном произнёс лорд Морнайт. — А с вами мы поговорим, как вернёмся.
По шее волной пробежали мурашки. Я решила не обращать на них внимания и храбро сунула вилку в рот. Ыгх, ну и гадость.
???
Осень закрутилась водоворотом, на смену ей пришла мягкая столичная зима. Под её инеистое дыхание и мрачные крики вороньих стай приятно было посиживать у огня. Вечерами я иногда забредала в «Лавандовый бриз», где мы с Бетель соревновались в рассказах самых жутких историй, что могли вспомнить или сочинить. Эреза, неожиданно для всех, оказалась страшной трусихой — и стоило нам засесть у камина, вооружалась справочником «Лиственные и хвойные кустарники Олдема», будто среди страниц прятался оберег от мроедов. Нарелия к нашей компании никогда не присоединялась, но пару раз я замечала, как она подслушивает у лестницы.
Впрочем, посиделки эти случались не часто. К празднику Сердцезимья преподаватели как с цепи сорвались — и всякий мнил, что его дисциплина самая важная. Под горой заданий для самостоятельной отработки уже не один адепт похоронил надежду когда-нибудь окончить курс. Лорд Морнайт не отставал от коллег. Меня разбирало подозрение, что виной всему моё самоуправство на осенинах у Триккроу. Как человек взрослый и обстоятельный, он учился на своих ошибках, вот и не давал мне возможности опомниться и что-нибудь натворить.
Академия впала в зимнюю спячку. Здесь не бывало снега, но всё словно укутало той ватной тишиной, что опускается на землю после обильного снегопада. Задиры и скандалисты присмирели, старшие курсы прекратили цепляться к младшим. Должно быть, им тоже приходилось исписывать целые мили бумаги, выискивая в библиотечных книгах нужные имена и открытия.
И только когда задули тёплые восточные ветры, это странное оцепенение начало спадать. В воздухе запахло весной, а главной темой для разговоров сделались они — Состязания Равноденствия.
Глава 27
Равноденствие в народе не особо и празднуют. Так, выпьют вечерком на кружку сидра больше, да и разойдутся по домам. Весной дел много, только и успевай поворачиваться, каждый праздник встречать — всю посевную прогуляешь. От Синих гор на юге до северных проливов, за которыми рассыпались острова Рагрании, люди ждут святой ночи Девяти цветов, Нои-блатта, чтобы достать из шкафов вышитые одежды, отряхнуть пыль с сапог и пуститься в пляс до самой зари. А до того — изволь потрудиться.
У знати же всё не как у людей. У магов — тем более.
Всё началось ещё с утра. Главный зал Академии похорошел, распустил пёрышки: окна украсили гирляндами белых цветов, на колонны навертели золотистых бантов и лент, по центральному проходу раскатали ковровую дорожку.
Адепты, разнаряженные в лучшие одежды, лицами напоминали восставших мертвяков, сплошная бледность и синяки под глазами. Учёба высосала жизнь из самых безалаберных и трудолюбивых. Но даже в полудохлом виде мы волновались до одури — что же приготовили в этот раз?