Самсон. О жизни, о себе, о воле

Самсон

Конечно, я был тогда полным идиотом, но на тот момент меня бы никто не смог переубедить. После долгого молчания я решился и написал Галине письмо, в котором, как смог, объяснил ей, что от ребенка я не отказываюсь, но принять его как родного не могу по определенным причинам. Галина тоже долго не давала ответ. Я стал уже думать, что своим письмом поставил жирную точку в наших отношениях, как вдруг она приехала ко мне на свидание. Как ни странно, но она не стала уговаривать меня изменить свое решение. Как мудрая женщина, она все поняла и приняла как есть. Через несколько месяцев родился сын. Галина решила назвать его в честь своего

отца Ярославом. Я не стал противиться, приняв это как должное. С того дня я всячески, как мог, помогал ей, поддерживая и морально, и материально. Так продолжалось до самого моего освобождения. Выйдя на свободу, я, естественно, первым делом поехал со своими корешами отмечать выход из зоны и только через три дня попал к Галине. Тогда я впервые увидел своего сына. К тому времени ему исполнилось четыре года. Он уже мог самостоятельно ходить и разговаривать. Увидев меня, он сначала долго смотрел на меня своими черными глазками, а потом вдруг повернулся к матери и спросил:

– Этот дядя – мой папа?

Я буквально оторопел. Галина подняла на меня пронзительный взгляд. И я понял, что сейчас она ждет от меня самого главного ответа.

– Да, я твой папка, сынок, – ответил я, присев на корточки и протянув к нему свои руки.

Пробыв некоторое время в роли отца и любящего мужа, мне все же пришлось вернуться к себе в Ростов, где меня ждала «моя профессия».

Следующие годы моей жизни были прожиты, как под копирку. Я садился, выходил, снова садился. В перерывах между отсидками навещал Галину и сына, который с каждым годом становился взрослее и старше. Так продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день я снова не оказался в Сочи.

После того как меня встретил возле зоны Пират и жизнь закружилась в таком бешеном ритме, что и передохнуть было некогда, я в течение нескольких месяцев не мог навестить Галину, хотя где-то в душе и понимал, что поступаю неправильно. И вот однажды ранним утром ко мне в дом влетел Пират со словами:

– У нас проблемы, Самсон!

Привычка просыпаться рано у меня выработалась еще с лагеря, и поэтому, находясь на свободе, я не позволял себе расслабляться, валяясь в постели даже до восьми часов.

– Не суетись Пират. Давай все по порядку. Что случилось?

– Нет, ты понимаешь, Самсон, эти горбоносые совсем оборзели! Решили, что если они на своей территории, то им все позволено. Хотя их уже не раз предупреждали, что на побережье, а именно в Сочи, наркотой заправляем мы. Мы там не новички и не вчера пришли со своим товаром. Они еще мандаринами торговали, когда мы там территорию делили с местными авторитетами. А теперь там появился какой-то Атарик и стал наворачивать свои порядки. Это же чистой воды беспредел, Самсон! – не унимался Пират.

– Сядь, Пират, не мельтеши.

Пират упал в кресло и, схватив графин с водой, налил себе стакан, расплескав капли на стеклянную крышку столика; после этого достал пачку сигарет, чиркнул зажигалкой и несколько раз нервно затянулся. Я внимательно следил за ним, ожидая, пока Пират хоть немного успокоится. Наконец он сделал глубокий вдох, выдох и снова обратился ко мне:

– Что делать будем, Самсон?

– Теперь еще раз и поподробнее, – повторил я.

Из рассказа Пирата я выяснил, что некий грузин по имени Атарик, хотя это скорее всего была кличка, появился в Сочи и заявил, что отныне будет заниматься здесь своими делами, а именно – наркобизнесом.

Нашим ребятам он объяснил, что территории, на которых мы работали, за нами никто не закреплял и что, по сути, они ничьи. А раз ничьи, то, получается, общие.

– Однако резвый мандаринщик, прямо на ходу подметки рвет. На самом деле так оно и есть. Территории действительно общие, но вот только негоже какому-то фраеру залетному с людьми вора так разговаривать, да еще и свое пытаться навернуть. Ты, Пират, отправь туда нашим пацанам подмогу, и пусть они там угомонят этого Атарика, да так, чтобы другим неповадно было.

– Не получится, Самсон, – возразил Пират. – Не того он уровня, этот Атарик. Нам самим придется ехать на разборки.

– С чего бы это я подорвался к этому мандаринщику на стрелку? Пусть ему объяснят, на чей кусок пирога он рот открыл. И если не поймет по-хорошему, то пусть оденут его в деревянный бушлат, и поминай как звали.

– Не получится, Самсон, – опять возразил Пират.

– Да что ты заладил, не получится, не получится, – начал нервничать я, тоже закуривая сигарету.

– Дело в том, Самсон, что за ним тоже стоят воры.

– Кто?

– Из старых и серьезных никого, только новые. Может, слышал: Гиви, Шота, Горелик.

– Что это за имя воровское, Горелик? – усмехнулся я.

– Да они все из новых. Похоже, денег наворовали и купили себе титулы, – недовольно пробурчал Пират.

– Я таких вообще не знаю и не слышал, чтобы под такими погонялами в последнее время кого-то крестили. Может, они вообще самозванцы, а никакие не воры?

– Нет. Не самозванцы. Вот только крестили их в Грузии, малым сходняком.

– Понятно. Да-а, времена наступили – не дай бог. Скоро уже, наверное, в воры будут короновать всякую шушеру. Не приведи Господь дожить до такого времени, – высказал вслух я свои давние мысли.

– Так что будем делать, Самсон?

– Надо ехать.

Хлопнув себя по коленкам, я встал и, взяв телефон, набрал знакомый номер уважаемого вора из Сочи. На всякий случай надо было заручиться поддержкой местной братвы. В самом деле, не везти же на разборки всех наших ребят.

– Ну, мы им покажем, козлам вонючим. А то посмотри на них! Только вчера с веток попрыгали, а уже людьми себя стали считать, – распалялся Пират.

– Не пыли, – остановил я его спич. – Негоже за глаза подобные вещи говорить. Вот приедем, там и выскажешь все, что ты о них думаешь.

– Все, молчу, Самсон, – поднял руки Пират и отправился собираться в дорогу.

* * *

Уже на следующий день, к утру, мы на трех машинах прикатили в одно из самых красивейших курортных мест города. В первую очередь встретились со смотрящим по Сочи вором по имени Сильвестр.

– Мы с тобой, Самсон, не первый год знакомы, и я знаю, что ты всегда жил по понятиям, пресекая даже намеки на беспредел. Но ты пойми, сейчас многое изменилось, – Сильвестр отвел в сторону глаза. – Сейчас нам на смену приходит другое поколение, с другими понятиями и с другими представлениями о жизни.

– И ты хочешь сказать, что я должен буду принять то, что мне претит? Нет, Сильвестр, тут ты не прав. Если мы начнем прогибаться под теми, кто попытается навязать нам свое мнение, то грош нам цена. Тем более если у этого молодого поколения напрочь отсутствует элементарное уважение к воровским традициям.