Самые смешные рассказы
Шрифт:
— Ха!!! — гнусно выдохнул в ответ перегарный полковник. — Да куда вас несет нелегкая?! Ишь разогнались! Поворачивайте оглобли! Вам назад надо, за линию… Там ваши грибы, а тут и без вас все мухоморы подгребли.
— За какую линию?.. — уточнил дотошный Гриша. — Линии разные бывают…
— За гребаную!.. Железная дорога — это что?! Это и есть самая настоящая линия! Можно сказать — линия жизни! И линия смерти заодно… — ткнул полковник грязным пальцем воздух в сторону гудящей электрички.
— А мне Цейханович говорил, что настоящие грибы только по эту сторону… — мягко не согласился Осипов-Краснер.
— Ты не так его понял, дурила! С прошлого года эта сторона — та, а та сторона — эта… И, стало быть, грибы теперь там, где было не там… А те, кто
«Сильные росы — к ясному дню. Кто пахать не ленится, у того пшеница телится», — мудро подумал Осипов-Краснер, не стал долее спорить с наглым полковником и, как любимую женщину, охаживая инвалидной палкой траву, повел свою команду за железнодорожную линию.
— Попутный ветер в жопу! — злорадно прокричал вслед полковник, но никто его пожелание не расслышал за шумом уходящей электрички, а если бы и расслышал, то вряд ли обиделся, ибо на полковников грибным утром обижаются только генералы.
Осипов-Краснер не зря носил очки, поскольку со школьных лет страдал близорукостью. Но после запойного лечения у Цейхановича зрение его враз улучшилось аж на 200 процентов, и он стал видеть то, чего нет. Но очки, несмотря на их очевидную (ха-ха-ха!) бесполезность и вредность, он все-таки оставил, ибо настолько привык в них спать под приличными заборами, что сразу начинал маяться бессонницей даже в дневное время, при отсутствии оных на лице, к тому же в очках ему иногда удавалось усмотреть среди того, чего нет, то, что есть. И, беззастенчиво забегая вперед, назло терпеливым читателям-нечитателям, с удовлетворением сообщаю всем, всем, всем, что старые очки не подвели Гришу и в этот раз, и, вопреки вредоносному полковнику Лжедмитричу, помогли узреть там, где ничего не было то, что надо. И еще сообщаю, что втайне от самого Цейхановича и Подлюка Краузе симпатизирую Осипову-Краснеру, как человеку и грибоискателю и не только за то, что он не портит воду в благородных бассейнах с морской водой. Так что понапрасну портит лесной воздух своим мелким брюзжанием чинуша Уткинд: весь воздух даже ему не испортить.
Ничто не смогло отвратить Краснера-Осипова от перехода железнодорожной линии. И он перешел линию, и повлек за собой всю команду напролом, через сохлую паутину, в чахлые железнодорожные заросли, за лопухи, за крапиву, за борщевики — в ржавый осиновый подлесок. Молодец! Кто после этого будет возмущаться, что в свое время Гриша чуть не стал директором шпилько-колодочной фабрики?!
В тусклом осиновом подлеске, кроме бытового шлака и прочих человеческих останков, ничего не произростало и не могло произрасти, в силу незыблемых законов космогонии. Но Осипов-Краснер, излеченный Цейхановичем от близорукости, плевал с клена на всю мировую космогонию, а посему не только узрел то, чего не было, но и нашел то, чего быть не могло. Короче говоря, через час с небольшим корзины Гришиной команды с избытком наполнились крепкими боровиками, подосиновиками, подберезовиками и прочей грибной радостью. Этому не смог помешать брюзжащий Уткинд, который, расстроенный отодвинувшимся на неопределенное время пикником, вляпался в нечто общечеловеческие и благоухал этим общечеловеческим на тридцатиградусной жаре не хуже двугорбого верблюда, приговаривая: «Земля навоз помнит…» — и прочее не менее мудрое.
— Однако! Откуда там взялись грибы? Чудес не бывает!.. — хором вопят некоторые всезнающие и везде-с-с-су-щие читатели-нечитатели.
— Оттуда! — жестко отвечаю я всезнающим и везде-с-с-сущим. Надо не только уметь видеть то, чего нет, но и уметь обращать это несуществующее в существующее. Что касается тупых утверждений «Чудес не бывает!», я еще более жестоко добавлю: без наличия чуда наша жизнь невозможна, как огонь без света, как свет без огня. Законы чуда правят Вселенной, и они в миллион раз достоверней научных
Осипов-Краснер был уравновешенным человеком, но жил не без радости и не ждал, пока ему отгрызут голову мыши по полной программе, ибо знал: «Кто навоз в огород кладет, тот всю жизнь огурцы соленые жрет». Впрочем, он также знал, если человек не нажрался чужих соленых огурцов до шестидесяти лет, то не нажрется уже никогда. Мудр был Гриша Осипов-Краснер, не по годам мудр, хотя давным-давно, еще до перелета Ярославского шоссе на махолете Цейхановичем, разменял не только свой седьмой, но и восьмой десяток вместе с заначенной от глупой жены купюрой в 500 евро. И самое главное, Гриша верил в божье чудо, в отличие от идиотов, не верящих в. оное, но верящих, что некогда из мертвой материи само собой возникли живые организмы, он знал, что все сотворено исключительно по воле божьей. Поэтому не стоит удивляться, что наш Краснер доблестно отличился в бесплодном подосиновике как грибной охотник и не позволил сгинуть, своей дохлой команде в репьях-лопухах, вывел ее с добычей на свет божий и явил пред очи Цейхановича почти в полном составе.
Если я скажу, что такая скотина, как полковник Лжедмитрич был потрясен, я ничего не скажу. Он был не потрясен, а вытрясен из тупого круга своего сознания, как горячий утюг из грязного мешка с мертвыми валенками. Червивый подберезовик, случайно оказавшийся в корзине Чумички Засулич, метко брошенный развеселой Чуточкой, большой любительницей майоров, подполковников, полковников и просто нижних чинов без сапог, очень своевременно разбился о квадратную полковничью голову.
— Спасибо, полковник, за точную информацию про гре-баную линию! — доброжелательно поблагодарил Осипов-Краснер ошалевшего Лжедмитрича.
— Наличие информации есть неверный путь к свободе… — невразумительно пробормотал Лжедмитрич и, потрясение глядя на Цейхановича, на всякий пожарный случай выкрикнул: — Служу России!!!
Но не дрогнул железный Цейханович, враз пресек железной рукой и ногой страстную попытку Подлюка Краузе усомниться в законности грибной удачи Краснера, ибо его собственная корзина с сыроежками-кочерыжками на фоне чужой добычи смотрелась весьма и весьма бледно, бледнее бледных поганок, а отечески изрек:
— Победа информации над знанием есть вход в ад на костылях. Я поздравляю тебя, Краснер! Грибы собирать — не в бассейнах мочиться… — И дружественно забирая корзины с чужой добычей, нравоучительно добавил: — Вот какие результаты дает правильное регулярное питание за свой счет, а не на халяву, ибо не самопознание — путь человека к Богу, а смирение перед тщетностью оного, поскольку неизвестное никогда не познает неведомое.
На этой оптимистической ноте можно было бы поставить точку, — если бы злокозненный Подлюк Краузе не стал громко наушничать полковнику Лжедмитричу, что Краснер живет нетрудовыми доходами и все съедобные грибы скупает у деревенских старух, промышляющих от одиночества третьей охотой. Вполне возможно, что это действительно так: мало ли чем может заниматься Осипов-Краснер в свободное от политики время. Почему-бы ему ради популярности и не скупить все грибы и гробы у окрестных Матрен?.. Слава богу, Цейханович излечил его от политической близорукости. Но у настоящего политика, пусть и неизвестного, свободного времени ни-югда не бывает: оно полностью и без остатка уходит на нетрудовые доходы. Поэтому без лишних церемоний отметем гнусные измышления Краузе как абсолютно противоречащие правому смыслу нашего смутного времени. Грубо отметем: Лучше быть честными, чем вежливыми.