Самые знаменитые истории любви войны 1812 года

Гречена Евсей

К этому «ангелу-хранителю» мы еще вернемся, а пока отметим, что княгине Багратион было мало салонных бесед и светских раутов. Ее интересовали дела посерьезнее.

Когда началась война России с Францией, Екатерина Павловна, будучи убежденной противницей Наполеона, собрала в своем венском салоне прорусски настроенную европейскую знать. Конечно, княгиня не имела никаких официальных полномочий, но при этом, можно сказать, что она заступила на некий негласный дипломатический пост. А уже через некоторое время она говорила, что знает больше политических тайн, чем все официальные посланники вместе взятые.

И, кстати сказать, не без ее влияния высшее австрийское общество, также в тайне ненавидевшее Наполеона, начало потихоньку бойкотировать французское посольство.

Как видим, княгиня Багратион всеми доступными ей методами подрывала наполеоновское влияние в Вене. Да так, что вскоре многие вынуждены были констатировать, что в ее лице Наполеон нашел весьма серьезного политического противника.

А может быть, она все-таки имела на все это официальные полномочия?

Есть, кстати, и такие мнения. Например, в одной из книг сказано, что «венская полиция, видимо, не без оснований полагала, что княгиня Багратион к тому времени была тайным агентом русского правительства».

А вот еще одно аналогичное утверждение: «Княгиня Багратион, поселившись в Вене, нашла себе новое поприще. В 1815 году ее уже прямо называли тайным дипломатическим агентом России».

А еще вполне открыто говорится о том, что Екатерине Павловне «было приказано познакомиться с князем Меттернихом, австрийским посланником в Дрездене».

Отметим — «было приказано», а приказывать подобное можно только агенту. К тому же Меттерних был важной фигурой, крайне интересной для русской разведки.

«Русские дипломаты, находившиеся в Вене, уверяли, что он имеет гораздо больше влияния, чем это можно было предположить. <.> Российские дипломаты в своих секретных донесениях называли князя Меттерниха. доверенным лицом австрийского императора. <.> Княгиня Екатерина, молодая, очаровательная, за чьим невинным личиком скрывался проницательный ум, посетила дипломатическую миссию в Дрездене. Как раз в тот момент, когда слуга открывал ей двери, князь Меттерних оказался в холле».

В результате прекрасные глаза Екатерины Павловны воспламенили сердце ни много ни мало будущего австрийского министра иностранных дел князя Клеменса фон Меттерниха. И не просто «воспламенили», от него 29 сентября 1810 года она родила дочь, которая была вызывающе названа Марией-Клементиной.

Как пишет историк Е. В. Анисимов, Екатерина Павловна «не жалела денег, чтобы поражать венское общество невиданной ранее прической или нарядом. Но все-таки самым экстравагантным ее поступком стало рождение дочери от Меттерниха».

По некоторым данным, девочка родилась в 1802 или в 1803 году. Указываются даже точные даты: например, 10 ноября 1803 года. Но это явная ошибка, ведь в 1802 и в 1803 годах Екатерина Павловна жила еще в России и никак не могла родить дочь в Дрездене.

Ее связь с Меттернихом началась значительно позднее.

«Австриец и русский тайный агент с первого взгляда полюбили друг друга. Об этой страстной, всепоглощающей и неистовой любви заговорил весь Дрезден. Через три месяца после знакомства с князем Меттернихом Екатерина уже ждала от него ребенка. Об этом шептались, спорили, обсуждая снова и снова. Высказывали множество предположений о том,

что же произойдет дальше».

Естественно, информация об этом дошла и до князя Багратиона. Просто не могла не дойти. И тут император Александр «приказал во что бы то ни стало сохранить репутацию своего прекрасного агента».

Кончилось все тем, что Багратиону пришлось официально признать свое отцовство.

«Это оказался прекрасный выход из создавшегося положения, и двор признал новорожденную. Ребенка отдали жене князя Меттерниха, терпеливой и понимающей женщине, обожавшей своего мужа [18] . Князя Меттерниха совершенно не волновали внебрачные дети, его интересовало только продолжение этой любовной связи. Безразлично, что говорят люди. Главное — не допустить публичного скандала».

18

Меттерних был женат трижды: на Марии_ Элеоноре фон Кауниц (они поженились в 1795 году и имели восемь детей), на Антуанетте фон Лейкам (они поженились в 1827 году и имели одного ребенка) и на графине Мелани фон Зихи-Феррарис (они поженились в 1830 году и имели пять детей).

Итак, девочку, которую в честь отца назвали Клементиной, взяла к себе княгиня Меттерних (урожденная фон Кауниц). Об этой женщине, кстати сказать, внучке знаменитого канцлера фон Кауница, Меттерних отзывался так: «Она обделена привлекательностью и приятностью, но обладает значительным умом, и я отнюдь не брезгую, когда нужно, обсуждать с нею наперед возможные шансы предстоящих мне политических шагов».

Став любовницей Клеменса фон Меттерниха и матерью его ребенка, Екатерина Павловна получила возможность если не оказывать на него влияние (это никому не удавалось), то хотя бы получать информацию и передавать ее по точному адресу.

Конечно, не она уговорила Меттерниха согласиться на вступление Австрии в антинаполеоновскую коалицию. Но ее деятельность, ее женские хитрости, возможно, стали теми самыми крупинками, что перевесили одну из чаш больших весов австрийской политики.

Чета Багратионов не жила вместе, но в чем она была едина, так это в стремлении насолить — каждый по-своему — французскому императору. Впрочем, до победы над ненавистным Наполеоном суждено было дожить одной Екатерине Павловне.

Как известно, князь Багратион получил тяжелое ранение ядром в ногу во время Бородинского сражения.

Денис Давыдов, обожавший князя, потом писал: «Казалось, что Провидение хранило его до Бородинского дня».

Умирал Багратион в течение шестнадцати (!) дней. Сначала его, истекающего кровью, повезли в Москву. Когда стало известно, что город будет сдан французам, князя отправили в имение его друга князя Б. А. Голицына в селе Сима Владимирской губернии. В результате врач осмотрел рану только через две недели, но время было упущено, и началась гангрена.

Скончался Петр Иванович Багратион 12 (24) сентября 1812 года. На скромных похоронах из боевых соратников князя присутствовал только начальник штаба 2_й Западной армии граф Э. Ф. Сен-При, получивший ранение практически одновременно с Багратионом и лечившийся неподалеку.