Самые знаменитые реформаторы России

Казарезов Владимир Васильевич

Умер Иван Калита в 1340 г., пробыв 12 лет великим князем Владимирским. После него престол перешел к его сыну Симеону, названному впоследствии Гордым. И хотя переход власти от отца к сыну утверждался ордынским ханом, и, как обычно, не обошлось без соперничества с тверскими князьями, это событие ознаменовало наступление нового периода в российской истории. Власть на Руси стала передаваться по наследству, что имело громадное значение для продолжения собирания русских земель, прекращения удельной раздробленности, становления Руси как централизованного государства.

Удельные князья подчинялись сыну Калиты Симеону. Даже Господин Великий Новгород в 1348 г., когда шли на него войной шведы, обращался к великому князю Симеону: «Приходи, князь, к нам оборонять свою отчину, идет на нас король шведский, нарушивший крестное целование».

Братья Симеона, Иван и Андрей, признавали его над

собой господином, князем великим всея Руси, что подчеркивалось в заключенном между братьями договоре. После внезапной смерти Симеона великим князем стал его брат Иван. Никакие козни и интриги в Орде других князей и Великого Новгорода, тяготившегося сильной властью московских князей, не помешали этому. Дальнейшее утверждение передачи власти по наследству произошло, когда после смерти Ивана великим князем стал его одиннадцатилетний сын Дмитрий, названный впоследствии Донским. Тут уже постарались московские бояре, оспаривая ярлык на великое княжение в пользу Димитрия, хотя перед этим он был отдан одному из суздальских князей. И добились своего. Любопытна запись летописца о том, что один из претендентов на великокняжеский трон отказался от борьбы за него, заявив при этом: «Доискиваться ярлыка — потратить только деньги, а потом, когда вырастет законный наследник Дмитрий московский, то надобно будет воевать с ним, притом должно нарушить клятву, данную отцу его».

Наступала новая эпоха в истории русского государства. Московские князья становились законными наследниками великокняжеской власти. А начало этому было положено Иваном Калитой. Конечно, еще долгое время не прекращались споры за престолонаследие и попытки раздробить княжество на уделы.

Русь вступала на путь утверждения правящей династии, что обещало ускорение собирания ее земель в единое государство.

Мы закончим рассказ об этом удивительном русском государственном деятеле, сделавшем так много для становления нашего отечества, великой России, словами французского писателя и ученого Жозефа Ренана: «Много великих целей не могло быть достигнуто иначе как путем лжи и насилия. Если бы завтра воплощенный идеал явился к людям для того, чтобы править ими, — ему пришлось бы стать лицом к лицу с глупостью, которую надо обманывать, и со злостью, которую надо укрощать. Единственно безупречным является созерцатель, который стремится только открыть истину, не заботясь ни об ее торжестве, ни об ее применении».

Есть и другой взгляд на соотношение между целью и средствами для ее достижения. В частности, утверждение, что если средства безнравственны, то таковой является и цель. Но, как мы видели, реальная жизнь не укладывается в прокрустово ложе формул, сказанных даже очень мудрыми людьми, или являющихся продуктом народного творчества.

Иван III

(1440–1505)

Несмотря на начавшееся возвышение Москвы еще при Иване Калите, продолжившееся при Дмитрии Донском и других князьях, идея единого самодержавного государства при них еще не вызрела. Великий князь являлся старшим братом удельным князьям, а не их государем, и власть его над ними была лишь условной. Взаимоотношения между великим (старшим) князем и удельными не регламентировалась какими-либо правовыми нормами. Да по существу и традиций не было. От великого князя зависело, кому перейдет престол (с учетом, конечно, татарского фактора) и в какой мере княжество будет разделено между наследниками. Но уже при Иване Калите начали складываться определенные правила престолонаследия (от отца к сыну или от старшего брата к младшему). Великий князь еще волен был решать, кому отдать трон, но рамки его вольности сужались. Великое княжество начинало рассматриваться не как объединение самостоятельных удельных князей под властью «старшего брата», а как некое единое государственное образование во главе с правящей династией. Существенное значение имело постепенное сосредоточение собственности в руках главного из наследников. Динамика этого процесса наглядно просматривается на следующих примерах.

У Дмитрия Донского было пять сыновей. Но он разделил все ему принадлежавшее имущество не поровну, а дал старшему сыну его треть. Василий Темный оставил наследнику уже половину, а Иван III — три четверти. Историк Платонов дает такое толкование этим процессам: «Так как доля старшего постоянно количественно увеличивалась, сравнительно с младшими, это давало ему возможность все большего и большего влияния на младших князей. Благодаря таким особенностям из преобладания чисто семейного, материального, гражданского, мало-помалу развивалось преобладание государственное, политическое, иначе говоря, создалось единодержавие в княжестве».

Одновременно

и удельные князья, считавшие себя самостоятельными хозяевами, владетелями, руководствовавшиеся только своими семейными интересами, все больше осознавали себя ответственными за дела общерусские. Платонов говорит, что «эти особенности исчезают со вступлением во власть (1462 г.) Ивана III Васильевича. С этого времени начинается иной порядок, и строится он именно под влиянием национальных идей».

При Иване III политика Московского княжества по подчинению и присоединению соседних русских земель становится еще более активной, целеустремленной. При этом меняется характер собирания земель. Иван Калита приобретал волости и города за деньги, хитростью или завоеванием — в любом случае это являлось результатом неких взаимодействий его с князьями, которым эти земли принадлежали. С середины XV в. прослеживается тенденция все большего участия общественности в деле объединения русских земель. Бояре, другие влиятельные сановники начинают оказывать давление на своих князей в пользу присоединения к Москве. Вступают в сношения с московскими государями и их доверенными лицами, помогают им в присоединении (завоевании) своих княжеств.

Характерен в этом плане пример с окончательным присоединением Твери. Когда Иван III собрался в поход на Тверь, то многие тверские бояре попросились на службу к великому московскому князю. Другие перешли к нему непосредственно во время осады города (1485 г.). В 1463 г. ярославские князья выразили желание стать подданными московского князя. Так было и в других случаях. Все это говорило о тяготении общественности русских княжеств к Москве.

Даже господин Великий Новгород, качнувшийся было в сторону Литвы, но не получив оттуда поддержки, смирил свою гордыню, отказался от вечевого права, подчинился Москве. Правда, уступив силе.

Интересные процессы происходили и в удельных княжествах, населенных русскими людьми, но входивших в состав Великого княжества Литовского. Прессинг католического руководства объединенного польско-литовского государства возмущал религиозные чувства как населения, так и православных князей. В Московском государстве, становящемся все более мощным в экономическом и военном отношении, православные жители Литвы и Польши стали видеть своего защитника. Началось добровольное присоединение к Московскому пограничных литовских княжеств — Северских, Черниговских и других земель, располагавшихся по рекам Днепр, Десна, Сож и др. Знаменательно, что стремительное расширение Московского государства, начавшееся при Иване III, стало следствием сформировавшейся в обществе единой национально-религиозной идеи. За годы его правления территория Московского княжества увеличилась более чем в четыре раза (с 550 тысяч квадратных километров в 1464 г. до 2225 тысяч в 1505 г.). Это не было лоскутным одеялом, скроенным из разноплеменных народов, а представляло собой государственное образование, состоявшее из людей единой великорусской нации. «Прежние народные сочувствия, тянувшие Великую Русь к Москве, — отмечал В.О. Ключевский, — теперь превратились в политические связи. Вот тот основной факт, от которого пошли остальные явления, наполняющие нашу историю XV и XVI вв. Можно так выразить этот факт: завершение территориального собирания северо-восточной Руси Москвой превратило Московское княжество в национальное великорусское государство и таким образом сообщило великому князю московскому значение национального великорусского государя».

Пределы Московского государства раздвинулись. Между ним и иностранными державами уже не было русских княжеств, являвшихся своеобразным буфером. Поэтому внешняя политика Ивана III существенно усложнилась. А успешное присоединение литовских земель, населенных православными, способствовало формированию идеи об объединении под скипетром Москвы всех русских земель, в том числе западных, входивших когда-то в Киевскую Русь. На сетования великого литовского князя о переходе ряда княжеств от Литвы к Москве Иван III говорил: «А мне разве не жаль своей вотчины, Русской земли, которая за Литвой, — Киева, Смоленска и других городов?»

До середины XV в. можно было говорить о двух центрах консолидации, собирания русских земель. На северо-востоке — вокруг Москвы, на юго-западе — вокруг Литвы. Ведь великое княжество Литовское было государством литовцев и русских, причем последних в нем было больше. Именно при Иване III вопрос был окончательно решен в пользу Москвы.

Часть населенных русскими земель Иван присоединил сам, а что касается остававшихся под Литвой и Польшей, московский государь объявлял Европе о своих притязаниях на них. Эти притязания Россия будет пытаться реализовать на протяжении ряда столетий, обрекая себя на изнурительную борьбу.