Самыи? тяжелыи? наркотик
Шрифт:
Вскоре мы оставили творившийся бедлам позади, добравшись до переходов, которые вели в некогда жилые помещения. Каерин тяжело опирался о стены, мой напряженный взгляд был прикован к нему, и я вынесла неутешительный вердикт:
– Тебе срочно нужна медицинская помощь.
– Со мной все в порядке, - отмахнулся от моей заботы мужчина.
– В твою кровь попало слишком много яда.
– Я справлюсь, - упрямо ответил он.
– После того, как ты почувствовал себя в безопасности, содержание адреналина в органах и тканях снижается, и ты скоро отключишься, - предупредила я.
–
Мужчину шатало из стороны в сторону, на лбу проступили капельки пота, но он настаивал на своем. Я не стала спорить, но, когда мы прошли по длинному коридору и свернули за угол, ариец без сознания рухнул на пол. На передвижном модуле я довезла его до заброшенного медицинского блока и разместила на неудобном хирургическом столе. Громоздкое специализированное оборудование находилось в нерабочем состоянии. Быстрая ревизия также выявила наличие множества дешевых, с поврежденной упаковкой или же вовсе просроченных препаратов.
Мне не малых усилий стоило найти среди мусора то, что при должной обработке могло помочь Каерину. Мне также удалось запустить несколько допотопных агрегатов, и я углубилась в биомедицинские исследования. Я решила воспользоваться возможностью проанализировать функциональные РНК, белки и некодирующую ДНК подопытного. Я пожертвовала сном, чтобы произвести необходимые манипуляции, силясь обнаружить ошибку, которой не было. Каерина было проще убить, чем искоренить его неестественную зависимость, и я потратила уйму времени и сил на бесполезные расчеты.
Мне пришлось искусственно продлять его сон, потому как времени на то, чтобы осуществить мои научные изыскания, не хватало. Размышляя над неожиданными последствиями своего эксперимента, я осознавала, что создала в лице бывшего подопытного слишком сильное оружие. Оборудование было никудышным, но мне удалось сделать небольшое повреждение в генетическом коде арийца, обещавшее в последствии стать его ахиллесовой пятой.
Выбор медикаментов на заброшенной базе был убогим, и наркотические вещества, которые мне удалось получить, являлись слишком слабыми. Я сидела в самом темном углу лаборатории, опустив голову на колени и прислонившись спиной к стене, когда в нее зашел ариец.
– Что ты здесь делаешь?
– недоуменно спросил мужчина.
– Мне больно смотреть на свет, - подняв голову, поморщилась я.
– Это временное недомогание, через пару часов оно пройдет.
– Как долго я находился без сознания?
– Около трех суток, - честно ответила я.
– Как ты себя чувствуешь?
– Немного странно, - нахмурился ариец, обведя взглядом большой стол, заваленный многочисленными пробирками, порванными упаковками и ретортами.
– Ты что-нибудь ела, Минам?
Вероятно, я выглядела скверно, сказывался нервный стресс, общая усталость и недосып.
– Нет, мне не хотелось, - скривилась я.
– Ты как маленький неразумный ребенок, которого нужно кормить с рук, с напрочь отсутствующим чувством самосохранением, - мой ответ определенно не понравился Каерину.
– Если ты не будешь питаться, то убьешь себя намного раньше, нежели это сделают наркотики.
– У меня все под контролем, - поджала я губы.
– Ты не даешь отчета
– Ты даже не можешь вспомнить того, что произошло на корабле. Твою память разлагает настолько любимая тобой отрава.
Высокий светловолосый мужчина, словно скала, возвышавшийся надо мной, был чертовски прав.
– Я не в состоянии что-либо изменить, - закрыла я болезненные глаза.
Каерин прошел по грязному помещению и, остановившись у самодельной работающей горелки, стоявшей на столе, раздраженно произнес:
– За неполные трое суток тебе удалось создать целую нелегальную лабораторию, - он взял в руку одну из колб с синей жидкостью.
– Если ты надеешься на чудодейственную силу наркотиков, то определенно делаешь это зря, Минам, потому что я не позволю.
– Не смей, - выдохнула я лишь одно слово.
– Ты не убежишь с помощью психотропных средств от трудностей, и кратковременное чувство эйфории не принесет тебе облегчения, - зло сжал руки Каерин.
– Нет!
– успела выкрикнуть я, прежде чем ариец смел со стола многочисленные лабораторные принадлежности и медицинские препараты.
Я упала на колени, пытаясь спасти хотя бы что-то, но разбушевавшийся ариец разбил вдребезги абсолютно всё. Разноцветные жидкости растеклись по полу, порошки осыпались пылью, а сохранившееся со времен рудокопателей оборудование больше не подлежало восстановлению.
– Я не думала, что можно ненавидеть еще больше, но тебе в очередной раз удалось меня удивить, - пришла я в ярость.
– Ты только что своими руками подписал мне смертный приговор! Ты убил меня, Каерин! Если ты думаешь, что ради выживания я прибегну к альтернативному варианту, то ошибаешься. Я лучше умру, чем сделаю это.
– Сейчас в тебе говорят эмоции, Минам. Через несколько дней ты изменишь свое мнение, - сделал шаг навстречу ариец.
– Стой на месте!
– Сколько ты продержишься? День? Два? Три?
– саркастично поинтересовался собеседник.
– Убирайся!
– грубо ответила я.
– Я не хочу тебя больше видеть!
– Ты сама приползешь ко мне на коленях, сладкая, - не сдержался ариец.
– Чертов извращенец!
В суженных зрачках разозленного мужчины и по его сжатым в тонкую полоску губам читалась непоколебимость в своем решении. Он медленно выдохнул, словно пытался успокоиться, и, прежде чем выйти, сказал:
– Я подожду, Минам.
Запустив пальцы в волосы, я снова опустилась на пол, и из моей груди вырвался стон. То, что адмирал имперского военно-космического флота собрался меня шантажировать, было низко, жестоко и аморально. Но самым худшим являлось другое: мои руки дрожали от нестерпимого желания прикоснуться к Каерину, и бороться с собой было намного труднее, чем с ним. Мне хотелось ощущать его рядом, впитать кожей каждое движение навстречу и чтобы сзади были крепкие руки - до боли, до помутнения рассудка. У меня была неутолимая жажда обнять адмирала, услышать биение его сильного сердца и почувствовать горячее дыхание, словно мне осталось жить несколько дней. Каерин был слишком близко и в то же время недосягаемо далеко, смотреть на него, не имея возможности дотронуться, было мучительно вдвойне.