Самый богатый пещерный человек
Шрифт:
— Я никого не вижу, — сказал один из них. — Кто хочет тебя убить?
— Где телефон? Мне надо позвонить в полицию! — задыхаясь, сказал я, пропустив его вопрос мимо ушей. Они оба показали телефон–автомат в конце бара. Я набрал номер полиции, и мне сразу же ответили.
— Меня зовут Даг Батчелор! — закричал я в трубку. — Я из пещеры в горах, за мной гонятся арабы. Мои друзья уже убиты!
Долю секунды на другом конце провода было молчание, а затем последовал вопрос:
— Где ты находишься?
— Я в баре… Минутку! Я
— Где мы? — спросил я. Они быстро назвали адрес, а я предал его человеку на другом конце провода.
— Сейчас мы будем, — ответил он.
Где–то через пару минут перед баром с визгом остановилась полицейская машина. Двое полицейских, выскочив из нее, поспешили внутрь. И вот он я с безумным взглядом. Один из них стал передо мной, понюхал, чем от меня пахнет, и посветил в глаза фонариком.
— Не марихуана, но и не алкоголь, — сообщил он другому офицеру. — Поехали в участок, — сказал он и открыл передо мной дверь на заднее сидение, а второй полицейский сел за руль.
В участок меня ввели через боковую дверь. Снова проверили, не пахнет ли от меня наркотическими веществами, и обыскали, но не нашли ничего, что указывало бы на наркотики. Я был страшно напуган, а в остальном, казалось, со мной все в порядке. Они говорили между собой шепотом, но, поскольку мой слух стал гораздо острее от жизни в горах, я слышал каждое слово.
— Что ты думаешь? — с тревогой спросил один. — Может, это связано с эмбарго на нефть?
— Может быть, — ответил другой офицер. Сержант открыл другую дверь и позвал еще одного полицейского.
— Это строжайший секрет, — шепотом сказал он. — Лучше зайди и запиши все.
Офицер вставил бумагу в печатную машинку, она застучала, а мы продолжили разговор. Я не встречал человека, который бы печатал так же быстро, как он. Ему не составляло труда поспевать за нами. Сержант повернулся ко мне.
— Итак, расскажи нам точно, как все было.
Я решил промолчать о пигмеях, которые гнались за мной с луками и стрелами. Они как–то не вписывались в общую картину.
— Ну, сижу у себя в пещере, — начал я. — Послышались выстрелы. Я вышел и увидел кучку людей, наступающих на меня.
— А ты разглядел, как они выглядят? — спросил сержант.
— Не очень…
— Ты сказал, что это были арабы. Как они выглядели? Как ты определил, что это арабы? — спросил он.
— Светила луна, и я заметил их головные уборы и халаты. Это точно были арабы.
В разговор включился другой офицер, он говорил быстро и шепотом, но я снова–таки хорошо его слышал.
— Арабы бесятся из–за эмбарго на нефть. Должно быть, они планируют напасть на Палм Спрингз!
Все трое заволновались. Здесь дом президента, здесь живет много богатых и знаменитых людей, так что мое сообщение они восприняли серьезно.
— Ты сказал, что они убили твоих друзей. Они стреляли
— О, да! Там полно людей. Они стреляли, а я бежал прямо вниз с горы.
Я показал свои порванные ботинки, изрешеченные кактусами.
— Потом эти огромные валуны превратились в танки и поехали с горы по направлению к Палм Спрингз.
Стук печатной машинки замедлился, а потом и вовсе утих. Мужчины смущенно переглянулись, и наконец один из них произнес:
— Ты, похоже, чего–то нанюхался — не знаю, чего, но ты несовершеннолетний, так что пару дней мы подержим тебя за решеткой.
С этими словами он подошел к телефону, позвонил и попросил, чтобы меня забрали сотрудники из отдела по делам несовершеннолетних.
Глава 10
В Нью–Мексико и обратно
Ава дня я провел в тюрьме в Палм Спрингз, питаясь одними пончиками с кофе, пока меня не перевели в Молодежный центр округа Риверсайд (так красиво называли тюрьму для малолетних). Только через два дня прекратились галлюцинации, и я понял, что это просто была неудачная «отключка».
«Что же со мной теперь сделают в суде?» — волновался я. А еще думал о том, как поступил с отцом во Флориде. Я был не вправе винить его, если бы он больше не захотел меня видеть, и даже не подозревал, что, пока меня держали под стражей, он изо всех сил старался решить мои проблемы. О том, чтобы вернуться к маме, не могло быть и речи. Я видел только один выход — убежать назад в пещеру.
В Риверсайде мы с сокамерником (его, кстати, тоже звали Даг) стали планировать побег. Тайком раздобыли спички и по очереди расплавляли пластик вокруг болтов, державших органическое стекло на окнах, пока другой в это время следил, чтобы не увидел дежурный. Мы молча ликовали, когда, потратив шесть коробков спичек, освободили последний болт. Я осторожно снял стекло и выглянул. Поблизости никого не было, но со стороны коридора доносились голоса, поэтому пришлось быстро поставить стекло на место. С удовлетворением мы созерцали плоды своего труда. Места, где стекло подплавилось, были едва заметны, и никто бы не догадался, что кто–то приложил руку к этому окну. Даг и я стали дожидаться подходящего момента для побега.
Но прежде чем мы смогли привести наш план в исполнение, пришел офицер и, открыв дверь, позвал:
— Даг Батчелор!
— Да, — ответил я.
— Пойдем со мной, — скомандвал он. — Тебя выпускают под поручительство твоего дяди, Гарри Батчелора, в Нью–Мексико.
Я не мог поверить своим ушам. Дядя Гарри управлял индейским торговым постом в резервации навахо. Они с тетей Нитой были добрейшими людьми из всех, кого я знал. Дядя любил навахо и не эксплуатировал их, как некоторые другие торговцы. Его честность и справедливость были широко известны среди индейцев, и он помогал им, чем только мог. Он не претендовал на звание христианина, но во многом жил по–христиански.