Самый богатый пещерный человек
Шрифт:
— Мистер Батчелор встретит тебя в аэропорту, — сообщил офицер.
Я вздохнул с облегчением. «Дядя Гарри не пожалеет, — решил я. — Стану его лучшим помощником!»
И сначала я на самом деле помогал. Дядя и тетя относились ко мне, как к родному сыну. Донни, мой двоюродный брат, был моего возраста, и мы с ним подружились. Я чувствовал любовь и искреннюю заботу о моем благополучии со стороны всех членов семьи. Впервые с того времени, как покинул военную школу, я был доволен собой.
У дяди было два магазина, и я работал в том, что
— Даг, можешь брать, что захочешь, — бывало, говорил дядя. Он не запрещал мне брать сигареты! Сам курил и мне не запрещал. Я брал сэндвичи, когда был голоден, и патроны, когда мы с Донни ходили в поле пострелять по мишеням.
Мне нравились навахо, особенно девушки. Некоторые молодые люди проявляли интерес к учебе, хотели покинуть резервацию, но они были исключением. Однажды в магазин зашел восемнадцати летний парень приятной внешности. По его живым глазам и умным речам я понял, что передо мной незаурядный молодой человек.
— Я тебя никогда раньше не видел, — обратился я к нему. — Откуда ты? Как тебя зовут?
— Мое имя — Кен Платеро. Живу здесь, в резервации, а учусь в колледже в Вашингтоне. — Он застенчиво улыбнулся. — Вот, приехал домой на весенние каникулы, — пояснил он.
Я был поражен.
— Парень, ты, должно быть, очень умный! — сказал я. — А старик у тебя богатый?
— Да нет, я учусь на стипендию, — ответил он и взял свою сумку.
— Заходи как–нибудь, когда магазин закроется, покатаемся вместе на мотоциклах, — предложил я. Ему понравилась моя общительность, а я был восхищен его умом и внешностью.
Тогда я не подозревал, насколько серьезной проблемой для индейцев является алкоголизм. Их организм так устроен, что они спиваются гораздо быстрее других. Дядя говорил мне, что за все годы жизни в резервации еще ни разу не встречал индейца, который бы мог выпить, закрыть бутылку и отставить ее.
— Они пьют до тех пор, пока не закончатся деньги и выпивка или пока сами они не скончаются, — рассказывал он.
Через несколько дней после знакомства с Кеном мы отправились покататься. Не обратив внимания на слова дяди, я предложил новому приятеля то, о чем потом сожалел всю жизнь.
— Поехали в бар, возьмем упаковку пива, а?
Мне хотелось выпить, и я не думал о последствиях. А Кен прямо переменился в лице. Он опустил глаза, и, как будто стыдясь чего–то, сказал:
— Нет, Даг. Пить — это плохо. Я не хочу иметь ничего общего с этим.
К несчастью, я настаивал.
— Ну, давай, Кен. Один раз — ничего страшного. В любом случае, мне еще не дадут из–за возраста.
Мне еще и семнадцати не было.
— Даг, я не хочу начинать. Выпивка ничего хорошего не приносит. У тех, кто пьет, появляются проблемы.
Я видел, что в нем идет борьба. Здравый смысл заявлял «нет», а любопытство, природная учтивость и желание угодить говорили «да». В конце концов он согласился. Я дал ему
Через день или два мы проделали то же самое, но на этот раз мне уже не пришлось так долго уговаривать Кена. За считанные дни мы не только несколько раз побывали в баре, но я еще и научил его делать пиво из дрожжей и солодового сиропа в пятилитровой канистре для воды. Бедный Кен! В колледж он больше не вернулся.
Я все меньше работал в магазине и все больше гонял на мотоцикле, пил, бегал за девушками и попадал в передряги. Чем больше я терял над собой контроль, тем становился несчастнее.
Наконец дядя Гарри позвал меня для разговора.
— Даг, — сказал он серьезно, — если хочешь быть частью нашей семьи, ты должен вести себя как следует. В противном случае тебе придется уехать.
Таким грустным я дядю еще никогда не видел, и от этого почувствовал себя просто ужасно. Через несколько дней я заложил свои часы за двадцать долларов, купил новый рюкзак и отправился автостопом обратно в свою пещеру в Калифорнии. Я снова сбежал!
Остановившись в Палм Спрингз, я, прежде чем отправиться к пещере, купил все необходимое и, выходя с рынка, услышал, что кто–то зовет меня.
— Эй, Даг!
Я обернулся и увидел Джима, который стоял и внимательно смотрел на меня. Тот самый Джим, который позволил взглянуть на свою пещеру в Таквиц Каньон, когда мне было пятнадцать!
— Это действительно ты? — покачал он головой, все еще не веря своим глазам.
— Конечно я! Только что вернулся с индейской резервации в Нью–Мексико.
Похоже, Джим слышал обо мне от приятелей, которые познакомили меня с дурманом.
— Мы все считали, что ты мертв, — сказал он с ухмылкой. — Тебя не было видно с тех пор, как вы напились дурмана у тебя в пещере. Мы много дней искали твое тело, а потом махнули рукой. Рад, что ты еще жив.
— Спасибо… — пробормотал я. Все произошедшее снова всплыло в моей памяти, я смутился, подумав, какого дурака тогда свалял. И, немного забеспокоившись, спросил:
— А как остальные справились?
— Да не очень, — ответил Джим. — Марк прошелся по горячим углям и так сильно обжег ноги, что очутился в больнице, но уже выписался.
Продолжать он, по–видимому, не хотел.
— А как Брэд? Что с ним? — настаивал я.
Джим лишь покачал головой, и после долгой паузы произнес:
— Никто не знает. Стив сказал, что когда вы отключились, он растянулся на полу в пещере и заснул, а когда утром встал, обнаружил, что все куда–то пропали. Вполне возможно, что тело Брэда где–то на дне ущелья.
Неудивительно, что они думали, будто и меня уже нет! Я с грустью подумал о своем сумасшедшем спуске с горы в ту ночь и удивился, как тогда уцелел.