Самый лучший пионер
Шрифт:
Зажав рот ладошкой, Таня захихикала.
С веселой улыбкой развел руками.
— Ты — не х*ёвый! — Слегка приподнявшись на цыпочки — она где-то на полголовы меня ниже — прошептала она мне на ухо.
— Но другие об этом пока не знают! — Хохотнул я.
Иерархия в детско-подростковых коллективах устанавливается легко, но не навсегда. Придется немножко побуцкать детей, но тут уж ничего не поделаешь — ходить штатным «чмом» совсем не хочется.
Линейка мне понравилась: это буквально тот же самый ритуал с поправкой на «отсутствие идеологии» в России будущего. Исключение — саундрек, из которого
После парадной части родительницы поцеловали нас в щечки и откланялись — у них же рабочий день! Выстроившись гуськом за классной руководительницей, отправились на классный час.
— Здорова, Контора! Давно не виделись! — Поморщившись от зловонного дыхания, услышал я полный радости мальчишеский басок позади меня.
Друг завелся? Видимо нет — вон как Танюшка насупилась.
Обернувшись, узрел крупного пацана выше меня почти на полголовы, с широченными плечами, в потертой школьной форме — штанины коротковаты — и не менее потертым портфелем. Голова не мытая, волосы торчат как попало, в улыбающемся рту не хватает зубов.
— Не узнал? — Ухмыльнулся он: — Не соврали значит — ты теперь ваще контуженный!
Пара его гораздо более прилично выглядящих спутников неприятно заржала.
Сережин травитель найден! Не буду по роже бить, пожалуй — о такие зубки поцарапаешься, и через неделю вылезет гангрена. А «Контора»? Ну это просто — Андропов же. Не самое плохое погоняло-то, справедливости ради. Оставлю, пожалуй!
— Ты из тех, кто зубы едой чистит? — Вполне дружелюбно улыбнулся я ему.
— И чо? Скоблит же! — К огромному моему удивлению пожал плечами он.
— А он тупой, да? — Нарочито-громко спросил я Таню.
— Второгодник! — Наябедничала та.
— Ой как заговорили! — Поразился глубине нашего морального падения хулиган: — А в зубы?
— Девочку ударишь? — Хмыкнул я: — Ни*уя ты мужик!
— Бабу если не п*здить, она о*уевать начинает!
Начитаются своих «Домостроев»! Не, это уже очевидно ублюдское воспитание — такая вот у них семья.
Таня скуксилась и закусила губку.
— После школы, на пустыре вон там! — Указал я рукой в нужном направлении: — Не придешь — будешь ссыкло, чмошник, гнида… — Перечислял я кем ему предстоит стать всю дорогу до класса — к изрядному веселью окружающих. Ну а за что вот такого второгодника любить? Максимум — терпеть ради получения второй позиции в классной иерархии, как его шестерки.
Жертва вызова на драку краснела, шипела, пыталась обзываться в ответ, но сделать ничего не могла — мы хоть и в хвосте колонны одноклассников, но если усилим шум — нарвемся на моральные люли от Антонины Петровны.
— Не ходи! — Прошептала мне, само собой, застолбившая местечко за одной партой со мной Таня, пока классная руководительница рассказывала,
— Увы, этот вариант не принимается! — Покачал головой я: — Не переживай, я сильнее, чем кажусь! — Подмигнул девушке.
Чтобы успокоить бугая, понадобился бросок через бедро. Потом — заломанная рука. Когда не помогло и это, а второгодник заявил, что «с приемами — не честно», легко увернулся от квинтэссенции размашистого «колхозного» удара и коротко ткнул левой в печень. Пацан крякнул, согнулся пополам и блеванул. Ну сори, я не хотел. Проблевавшись, он со слезами на глазах свернулся в клубочек на пожухлой осенней травке под совершенно растерянными взглядами пришедших поддержать лидера шестерок и восторженным Таниным — эта, конечно же, смотрит только на меня!
Усевшись на корточки, выдал полностью деморализованному второгоднику инструкции:
— «Контора» — погоняло нормальное, я с удовольствием его принимаю! — Посмотрел на шестерок и приказал: — Пользуйтесь!
— Спасибо, Контора! — Невольно сделал шаг назад пацан помельче.
— Теперь об атмосфере в классе, — Перешел я к следующему пункту: — Будешь мыть голову и все остальное минимум дважды в неделю. Воняешь ты! — Развел руками: — И ребятам вокруг неприятно.
— Пошел ты! — Нашел в себе силы фыркнуть поверженный король.
— Не понял! — Расстроился я и, прямо не вставая с корточек, ткнул его кулаком по беззаботно подставленной почке.
Да, нынешняя масса невелика, но приобретенные в той жизни навыки никуда не делись — я знаю как и куда бить.
— Сука! — Завыл он, хватаясь за свежеповрежденный орган.
— Можешь говорить что хочешь, — Продолжил я: — Но если увижу такой же слой сала на твоей башке, как сегодня — проверю печень на прочность. Будешь задирать одноклассников и малышей — проверю печень на прочность. Поверь, я могу ударить и посильнее — просто жалко тебя, второгодника тупорылого!
— Урод! — Пропыхтел бугай.
— Ну и к девочкам отношение должно быть особое — приветливое, добродушное и вежливое! — Закончил я устанавливать ему новую прошивку: — Завтра проверю насколько ты исправился, и, если увижу недостаточно стараний — не обессудь, придется тебе отращивать новые внутренности, — Развел руками, поднялся на ноги, взял гордящуюся таким мощным мной Таню за руку, и мы пошли домой.
Посмотрев на меня сияющими глазками, девушка сделала важный вывод:
— Ты такой крутой!
Глава 12
1 сентября в этом году выпало на воскресенье, поэтому линейку проводили в понедельник. Вторник, соответственно, первый учебный день.
— Андропов, Богданова — вы в списке первые, вы и дежурьте! — Заявила нам вчера староста Катя после классного часа.
Богданова — это Таня, с которой мы сегодня пришли пораньше, чтобы протереть доску, полить цветочки, проветрить помещение. Первым уроком у нас сегодня русский язык, и меня немного потряхивает.
— Не такой уж и плохой у тебя почерк! — Соврала добрая девочка Таня, поливая герань из зелененькой металлической леечки: — Не волнуйся, Мария Ивановна за почерк не сильно ругает, это же не чистописание, а уже язык!