Самый Лучший Ветер
Шрифт:
Я чуть не охнул во время рукопожатия, а потом незаметно потряс рукой, стараясь разлепить склеившиеся в тисках его ладоней пальцы. Остальные пираты ограничились дружескими похлопываниями по спине и плечам, и то хорошо.
— А теперь поступим так, — принялся развивать свои планы Василий Никифорович. — Надо сегодня же ночью с рынком все решить, другого такого случая у нас не будет. В твоей кафешке устроим штаб. Там соберем капитанов еще двух кораблей, что сегодня в порт пришли. Людей нам хватит. Все провернем под лозунгом — нашу Хельгу злые маги убить хотели. Колдовством своим черным и жертвоприношениями полгорода сжечь намеревались. Наших бьют, в общем. Рынок давно нарывался, и вот теперь
— Не слишком ли? — невозмутимо поинтересовался у него Арчи.
— В самый раз, — успокоил его Василий Никифорович. — Ты просто раскладов наших не знаешь. Раньше мы тут главные были, но потихоньку воротилы с рынка в силу вошли. И, натурально, оскотинились. Черной магией баловаться начали, жертвоприношения чуть ли не каждую неделю. Хозяевами жизни себя почувствовали, упыри. Сговорились и цены закупочные для нас понизили.
— Вот, — улыбнулся Арчи, — ближе к правде.
— Не только это, — не стал отрицать очевидное капитан. — Еще год назад никто бы из них и подумать не смел руки свои грязные к Хельге тянуть, потому что знали, что мы за ней стоим. А теперь, выходит, и за силу нас считать перестали. Ну, мы это поправим. По струнке у нас ходить будут, крысы береговые.
— Это да, — подтвердил Арчи. — Тут не то что неуважение, тут прямо за людей вас не считают.
— Не подначивай, — отмахнулся Василий Никифорович. — И для тебя дело найдется, особливо для саламандры твоей. Поработаете сегодня.
— Чегой-то вдруг? — неподдельно возмутился Арчи. — Я у тебя на службе не состою, бородатая ты рожа. И денег у тебя не хватит, чтобы нас нанять врагов твоих жечь, хитрован.
— Не хитрован, — и не подумал обижаться капитан, одновременно затыкая глухо взроптавших недовольных такими словами пиратов. — А только черная магия здесь корни свои пустила, давно мне докладывали, а я записывал где. Как знал, что пригодится. Надо, маг, поработать для общества, общество тебе благодарно будет. А то мне птичка на хвосте принесла, что наш Торговый Остров вполне может доиграться до эльфийской карательной команды. А они зло искореняют, не разбирая кто где, сам знаешь. Прошу тебя, помоги.
— Ну если так, — недолго думал Арчи и вдруг выдал, передразнивая Микешку. — Ну, если обчество низко просит и кланяется, то я согласный. И Лариска тож. Только потом не обижайтесь, если чего лишнего сожжем.
— Вы уж постарайтеся, — в тон ему по мужицки ответил Василий Никифорович. — Жгитя, не жалейтя. Только корабли не трогайте, и порт. А то до чего дошло, идем мы спокойно домой себе, а тут нам навстречу Хельгин дом летит, кирпичами кидается. А между прочим, это я ей его подогнал!
— Приехали, дядя Вася, — перебила нас Хельга и показала на ярко освещенную кафешку. Разговоры прекратились, первым выскочил из облегченно подпрыгнувшей коляски Василий Никифорович, за ним потянулись остальные, ловко выволочив у нас из-под ног удивленно вращающего глазами Ингвара.
Арчи с моей помощью поднял и укрепил веревками в коляске железный лом, на котором висел обжигающий тигель с Лариской.
— Дуй пока туда, — показал он мне на кафешку. — Я здесь буду. И извини, Артем, но сейчас со мной даже не мылься. Хватит, слишком много магических возмущений на твой неокрепший организм. Не было бы худа. Точнее, уже худо, но может еще хуже быть. Лучше выпей там чего покрепче да жди меня. И я сам озабочусь, чтобы кого-то отправили Далина предупредить о нас, а то выхватим поутру.
Я лишь согласно кивнул головой, даже не думая спорить, потому что стало мне чего-то по-настоящему хреново. Кто-то озаботился, и подскочившая ко мне не разговаривающая на Общем официантка из местных цепко ухватила меня за локоть, потащив куда-то по лестнице
Не только в самой кафешке, но и на окрестных улицах было не протолкнуться от все прибывающих злобных вооруженных людей, но неразберихи не чувствовалось, а совсем даже наоборот. Руководил этой бряцающей оружием и готовностью пустить кровь круговертью кто-то мне невидимый, но очень опытный. Наконец, официантка втащила меня в обширное помещение на втором этаже, где было накурено, хоть топор вешай. Почти все присутствующие покосились на меня со все усиливающимся подозрением, пока Василий Никифорович не обратил на это внимание. Гулко хлопнув по столу ковшеобразной ладонью, он произнес что-то вроде — этот свой, пусть будет.
Меня тут же оставили в покое, и я счел за лучшее где-нибудь затихариться и не отсвечивать. Организационные процессы в этой ночи длинных ножей все больше и больше набирали обороты, все новые и новые люди подходили к центральному столу за приказами, на лету формировались летучие отряды, выдавались целеуказания, отбывали по точным адресам карательные команды, прибывали вестовые с отчетами и отправлялись с новыми приказами в дорогу. Невысокий мужик в пиратском прикиде, вооруженный с головы до ног и выделявшийся даже среди своих коллег необычайно жестким и волевым выражением лица, получил в подмогу Арчи и отбыл во главе большого отряда жечь что-то серьезное.
Все были заняты делом, даже Хельга металась в этой толпе туда-сюда, иногда на меня поглядывая. Вроде как руководила подготовкой помещений под полевой лазарет для возможных раненых. Я сидел, закурив и чувствуя себя лишним на этом празднике жизни, но тут передо мной поставили графинчик с бренди и немного закуски. Я и выпил-то совсем немного, но накрыло меня не по-детски. Сознание начало давать сбои, а память пропуски. Все дальнейшее я помнил как в тумане, и то лишь урывками.
Раз, и вот я стою на балконе, курю и наблюдаю за многочисленными пожарами в городе и на рынке. Толпы людей с факелами у кафешки и в порту собирались в группы и, подчиняясь жестким приказам совета капитанов, бросались в жуткую охоту по всему городу. Ветер доносил до меня запах гари и дикие крики ожесточенных людей, вершивших кровавую жатву. Особенно скрутило меня от иступленных воплей умирающих, поэтому на балконе я не задержался.
Два, и вот я стою в окружении лихих харь, которые были в тот момент мне ну, совсем как братья. Я чему-то жизнерадостно ржу, сам рассказываю похабные анекдоты и пью дешевый ром из протянутого мне стакана.
Три, и вот я прячусь за портьерой и обжимаюсь с какой-то официанткой. Причем в том состоянии оно мне было и не надо, я мог лишь плямкать губами и хвататься за мягкое, да и то чтоб не упасть, но вот нашел же!
Четыре, и вот нас выволакивает из-за портьеры разъяренная Хельга. Официантка, взвизгнув, испаряется, а я остаюсь висеть бездыханным телом в сильной руке. Хельга, с непонятной досадой глядя на меня, примеривается и выписывает мне вторую за день оплеуху, да такую, что голова моя отлетает в сторону и взрывается по дороге. Сознание меркнет в вспышке боли, и прихожу я в себя лишь на корабле.
Глава 16, В которой герои спешно улетают с островов, подгоняемые различными причинами
Разбудил меня Арчи уже ближе к обеду, близко к сердцу приняв мое состояние. Сам он, судя по всему, совсем не ложился. Пропахший дымом недавних пожаров, со свежей ссадиной на щеке, он лихорадочно-возбужденно ворвался в мою каюту и принялся осторожно меня тормошить.
— Давай вставай, Артем, — приговаривал он, вцепившись мне в плечо. — Совесть имей.
— Что? — тяжело выплывал из муторного сна я, который к тому же ни капельки меня не освежил. — Чего?