Самый Лучший Ветер
Шрифт:
Лариска моментом отбросила сантименты и с шипением, от которого у меня волосы встали дыбом, огляделась снова. Теперь, в свете истинного пламени, уже и я увидел мерзкую паучью нить, выходящую из подвала и уходящую куда-то вдаль метрах в трех-четырех от поверхности. Я ощутил переполох за забором, и не только я, потому что оглушительно рявкнули три штуцера, слившись в один оглушительный выстрел, и чья-то злоба за забором оборвалась сначала болью, а затем и смертью.
Рассвирепевшая саламандра одним движением впрыгнула в здоровенный костер, и пиратские постиранные шмотки, развешенные вокруг для просушки, сначала резко высохли, а затем обуглились, даже не вспыхнув.
— Звездец, — прошептал ошарашенный не меньше нас
— ЖГИ!!! — торжествующе прокричала валькирия, в упоении тряхнув гривой золотых волос. — ЖГИ НЕ ЖАЛЕЙ!!!
Хельга расхохоталась как самая настоящая ведьма, да так, что прибавила жути всем остальным. Видно было, что зловещая пружина страха и опасений за жизнь охранной команды, за свое дело и за всех людей, что зависели от нее дошла до предела и рванула обратно, сметая все на своем пути.
Лариска вобрала в себя весь огонь, потушив костер, и вытянулась струной в сторону стремительно просыпающегося и набирающего силы зла. Саламандра издала резкий, злобный, пробирающий до костей свист, не хуже, чем тогда ночью, и стрелой метнулась в глубь подвала, не разбирая дороги и проплавив на своем пути каменную стену.
— Ложись! — заорал не своим голосом Арчи и метнулся за кусты. — В укрытие!
Я присел, намереваясь упасть там, где стоял, но тут увидел, что Хельга и не собирается выполнять приказ Арчи. Она стояла, подняв руки вверх, напряженно всматриваясь в подвальные оконца и всей душой сейчас была там, рядом с Лариской. Я тут же выпрямился, завершив нелепое приседание, и вместе с сообразившим то же, что и я, Генри, рванулся к ней. Вдвоем мы сбили ее с ног, одного бы меня не хватило, и уволокли с продола под прикрытие сарайчика.
Секунд тридцать ничего особенного в видимом мире не происходило, лишь выдавило наружу в доме все стекла ударно расширившимся горячим воздухом, да вылетел в проплавленную дыру дымящийся домовой, пребывающий без чувств. Генри охнул и подорвался за ним на четвереньках, не рискуя подниматься. Осторожно сунул его за пазуху и так же на карачках вернулся обратно. Пираты заныкались кто где, да так профессионально, что я их глазами не видел, только по ауре.
Зато в магическом свете ощущения били по мозгам наотмашь. Мне стало плохо, а Арчи еще хуже. Я ощутил себя маленькой мышкой, попавшей в центр огненного торнадо, которое медлило с карающим ударом, примеряясь и прицеливаясь по не отступающей и стремительно набирающей силы мерзкой тьме. Руки налились свинцовой тяжестью, сознание начало меркнуть, Хельга вырвалась из моих объятий и выписала мне леща, потому что я лежал на ней, не давая встать.
И в этот момент мир раскололся. Огненный элементаль, который теперь никто бы не посмел звать по-свойски Лариской, пришел в неописуемую ярость и нанес единственный разящий удар. Тьма заверещала по-паучьи, попыталась дотянуться до нас, как до самых ближайших жертв, чтобы выпить наши жизни и набрать сил в противостоянии. Струи огня из всех окон дома ревели сумасшедшими драконами, Арчи поставил щит над нами и держал его, закусив до крови губу от напряжения, и зачем-то тыкал рукой в мою сторону. Хельга сообразила, что он хочет, она запомнила мой амулет и поэтому разжала мой кулак и с силой натянула оберег мне на шею. Стало полегче, но тут Лариска добавила гари, уже совсем не сдерживая себя в своей огненной силе. Она давила на тьму, безжалостно прожигая ее и растворяя в своем очистительном пламени. Зло верещало и сгорало в ней без остатка, своим смертным отчаянием пробирая всех нас до печенок.
Раздался совсем уже невыносимый рев, и в этот момент дом Хельги, задрожав и покачнувшись, но удерживаемый в целостности щитом Арчи, стартовал на огненном столбе и поднялся в небо, пробивая пылающей крышей низкие облака. По огненной параболе он летел в сторону моря, освещая весь город и разбрасывая на своем
— Только не в порт! — подскочившая на ноги Хельга кричала в центр огненного кратера, расположившегося на месте ее бывшего дома, какой-то сотканной из огня беснующейся в яростном пламени девушке. — Там корабли! Нельзя!
Девушка, в которой я только по глазам узнал Лариску, нетерпеливо склонилась в ее сторону, а потом, согласно кивнув, добавила огненной жути. Дом полыхнул вторым солнцем и рванулся вверх и в сторону еще сильнее, а неведомая паучья нить, по которой управлялось зло, и которая никуда не исчезла, вспыхнула по всей своей длине. Огонь сначала несильно, тонким алым шнурком пробил ее всю, а затем ревущее веселое и яростное пламя принялось выжигать скверну, заполняя все собой без остатка. Разом загорелись по всей своей поверхности несколько деревьев, с них упали на землю воющие и горящие люди, принявшиеся бегать по улице огненными факелами. Пламя рвануло по следу зла с новой силой, куда-то в сторону рынка, напряглось, копя силы, затем ударило, а потом я увидел огненное облако, в которое превратился не так уж и далеко отстоявший от нас дом. Хельга прыгала на месте, крича что-то торжествующее от яростной радости, Генри собирал и готовил к бою свою команду, и лишь только мы с Арчи валялись на траве как две сломанные куклы.
Одетая в легкое платьице из язычков пламени огненная девушка потянулась к нам, убирая последствия магических ударов, и нам резко стало получше. Лариска в нетерпении показывала нам пальчиком в сторону пылающего у рынка дома, мол, ничего еще не кончилось. Подскочившие по приказу Генри пираты облили меня и со всем почтением Арчи водой, подняв затем без всякой жалости на ноги.
— Надо дожимать! — прокричал прямо в лицо магу Генри. — Пока не очухались! Вставай! Нельзя время терять!
Арчи согласно кивнул и, пошатываясь, позволил взять себя под руки и оттащить в сторону калитки. Я ошалело смотрел на огненную саламандру, которая, разведя руки в стороны и подняв голову вверх, втянула в себя все пламя из кратера на месте бывшего дома, а потом и из всех загоревшихся построек в округе. Резко потемнело, лишь горели деревья на улице и ярко пылал дом у рынка. Лариска на этом не остановилась, а вытянула руку в сторону пожара и, поманив к себе пальчиком огонь, рванувшийся к ней по все еще пылавшему через полгорода пламепроводу от нас до рынка, потушила и деревья, и дом.
Стало бы совсем темно, но вспыхнувшая саламандра заливала своим ярко-алым светом все до самых дальних домов, и я невольно прищурился.
— Домик захватите! — ткнула рукой Хельга в сторону Ларискиного тигля на цепях, и два пирата тут же кинулись хватать лом. — В коляску его!
Всю охранную бригаду Хельги во главе с ней самой обуял самый настоящий боевой азарт, тормозили только лишь мы двое. Лариска взметнулась вверх и одним прыжком через наши головы заскочила на кирпичную колонну забора, которая тут же начала таять под ней, как мороженое на солнцепеке. Нетерпеливо поманив нас пальчиком, она спрыгнула на мостовую, и с улицы раздалось дикое ржание вставшей на дыбы от испуга лошадки. Пираты споро, профессионально не толкаясь и не мешаясь друг другу в узком проходе калитки, просочились наружу и выволокли туда же нас с Арчи, я даже не заметил как. Чувствовался немалый опыт боев в узких помещениях и коридорах.
Оказавшись за забором и обрулив бьющуюся в истерике лошадку, я засмотрелся на Лариску, которая по-детски вприпрыжку скакала по мостовой в сторону рынка, поминутно в нетерпении оглядываясь на нас. При каждом прыжке камни брусчатки моментально плавились в небольшую багровую лужицу, разбрызгивая веселые огненные искры во все стороны.
— Так, эти в неадеквате, — быстро оценила наше состояние Хельга и тут же приняла решение. — Григораш, как успокоишь коня, магов в коляску и за нами. Билли, ты с ними.