Самый предпоследний шаг
Шрифт:
– Ах ты, бесстыжая ты, и бессовестная собака! – сдержаться бы и не засмеяться в голос, потому как скорбь эпическая… Уши повисли жалкими и безнадёжными тряпочками… Нос опустился к полу, только глаза хиииитрые такие.
– Не дам! Даже и не подлизывайся! Ты и так уже скоро в тумбочку превратишься! – объясняю я хулиганке. Она покорно внимает. Аж жалко…
Жалко?
Кому жалко, продолжаем разговор…
На вечер вынула размораживать грудинку. Два отличных куска. Полюбовалась прямо! Нет, вы не думайте, я их убрала подальше и повыше! Но, кто же знал, что эта авантюристка и мастер тыринга, научилась двигать стулья? Она внимательно отследила,
Прихожу я такая безмятежная на кухню, а там стул почему-то не на месте стоит… Удивилась, но решила, что кто-то из домашних что-то в подвесном шкафчике брал, но на место стул не подвинул.
Поворачиваюсь к миске… Чесслово, я даже не сразу слова подобрала! Кинулась к Мюкле, а это животное лежит ровненько на пузе, смотрит на меня преданно, хвостом виляет, как взбесившийся вентилятор, но не встаёт! Оторвала её от подстилки…
Как же я ругалась!!! Она успела ровненько снять верхние слои мяса-сала-мяса с обоих кусков, и слопать их, а завидев меня, прикрыла их собой!
– Всё! Даже не подходи ко мне, поганка!
– Вуууууу! Ааавуууууу!!! – подвывает из коридора жалобно. Дескать, ну не шмогла я, не шмогла сдержаться! – Аааааиииуууу!
Теперь вот думаю, куда мясо-то прятать… С неё же станется войти в сговор с котами и тырить коллективно!
Акела промахнулся или страдания Мюклы по горчице
Это должно было случиться! Ну, хоть когда-нибудь!
Предыстория проста и незатейлива: решила я себе сделать бутерброд, да не просто бутерброд, а с горчицей. Намазала её на хлеб, сверху положила котлетку, и только приступила к еде, как зазвонил смартфон (разумеется, когда же ещё-то). Оставила бутерброд на тарелке, причём, еще окрестности осмотрела. Никого! Ну, почти, никого, кроме пары котов, но они порядочные и на хозяйскую котлету покушаться не будут. До смартфона дойти – несколько секунд. Поговорила тоже быстро. Отвергла предложение срочно подключить меня к крупному провайдеру, и вернула смартфон на место. Вернулась на кухню. И надо же, какая неожиданность! Тарелка пуста, чиста и невинна!
– Да какая же зараза опять всё уволокла?! – можно подумать, есть какие-то варианты… Смешно уже даже и спрашивать! Вот она эта зараза! Судорожно пытается запихать в себя бутерброд так, чтобы он виден не был. Но, тут проблема… У Мюклы морда узкая, и довольно слабые (для собаки) челюсти. Этакий крокодил-гавиал с длинным и узким рылом. Причём, сверху так и не скажешь, а вот когда Мюкла рот открывает, видно, что челюсти узкие. Мы их клювом зовём. И вот как в это клюв бутерброд не запихивай, всё равно часть выглядывает и выдаёт с потрохами!
Мюкла понимает, что попытка продемонстрировать, что она тут абсолютно не при чем, провалилась с треском и грохотом, вариант сдаться на милость победителя не рассматривается изначально, выплюнуть тоже обидно! Всё равно ругать будут, а приятности никакой не будет! Совсем не здорово! И Мюкла начинает жевать. Не, хлеб она бы выплюнула, но чисто интуитивно понимает, что это я не одобрю ещё больше, да и из-за узкого клюва отделить хлеб от котлеты сложно. И она жуёт!
Вот тут-то я пожалела, что смартфон оставила на зарядке! Это же надо было снимать! Снимать, даже с моей полной в этом бесталанностью!
Сначала это просто покаянная рыжая физиономия, которая делает вид, что кусок бутерброда, который
– Мюкла, как тебе не стыдно? А?
– Ашотакого? – явно читается в безмятежных глазах. И всё это с улыбкой и судорожным пережевыванием того, что у неё во рту. Бутерброд поддаётся, и видимо, у Мюклы появляются некие подозрения, что с ним что-то как-то не в порядке… Какой-то он странный право же! Собака-то точно знает! Котлет перетаскано ууууу, сколько! Но не сдаваться же! Раз уж уволокла, надо есть! Она ест, и изумляется, изумляется странному такому вкусу… Изумление уже не помещается в глазах!
– Мюкла, да выплюнь, там же горчица!
Что такое горчица Мюкла не знает, но добычу не отдаст! Не хватало ещё! Зато, она просекла, что я вроде как сержусь уже меньше, и жуёт ещё активнее. Чем дальше, тем больше морщится, скукоживает выразительный нос в укоряющее-недоумевающую фигуру.
– Что за гадость ты мне подсунула, и как можно портить отличные продукты! – наверное так можно расшифровать Мюклины ощущения и взгляды полные горькой укоризны.
– Я не заставляла тебя это красть! Помнишь?
Не, она уже забыла, и теперь пытается понять, почему она пенится? Бывает у неё такое. В прошлый раз это было от убитого насмерть и прокушенного для надёжности лимона. Тогда Мия смачно облизала законную добычу, и из пасти начала падать вспенившаяся от омерзения слюна. Вот и тут… Мюкла стала тереть лапами морду, стряхивать пену, заглатывать котлету, фыркать, трясти головой и всё это с немым укором в мою сторону!
– Да я-то тут причём! Я тебе это не давала, не предлагала и даже просила выплюнуть! – сил никаких с этим клоуном нет! Я хохочу, Мюкла, полоскает нос в миске с водой и облегченно туда булькает – вздыхает так. И котлета съедена и последствий никаких. Ежу же понятно, что я уже ругаться и наказывать не буду, да ведь и не за что уже. Какая такая котлета? Какой такой бутерброд? Вы его видите? Нет? Вот и собачка не видит! И вообще – она пострадавшая сторона! Бутерброд дорого продал свою жизнь и кусал собачий язык изо всех сил! Ну и еда пошла… Мало того, что украсть надо, так ещё и спасайся потом от неё!
– Мюкла, ты как Акела, который промахнулся! – глажу я нос, подсунувшийся в поисках сочувствия и сострадания! Кто такой Акела, Мюкла тоже не знает, но сочувствует и ему! Она вообще очень трепетная натура. Трепещет и косится на мой дубль два. На тарелке-то опять лежит хлеб и котлетка…
Как переупрямить упрямицу
Мрачный кошачий взгляд с моих колен… Хвост мотается из стороны в сторону. Вид «уйду-только-через-ТВОЙ-труп». Это всё Пипа. Она когда-то была одним из самых несчастных из виденных когда-либо мною котят. Это именно она была когда-то котёнком-крыской, которую мы едва-едва поймали на гаражном чердаке. Согрелась и успокоилась первый раз в жизни у меня за пазухой, и с тех пор питает лестную, но довольно-таки утомительную привязанность к моим коленям.