Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего

Валин Юрий Павлович

Пистолет давил бок. Если что учуют, взлететь будет трудно. Хотя у Валши что угодно может выгореть. Сел же вслепую на эти рытвины.

Из темноты выкатился вездеход, на миг ослепил вспышкой фар.

— Нельдек, почему здесь раненые? — хрипло закричали из кабины. — Мы должны выпихнуть спецгруз.

— Но у меня в плане нет ничего подобного! — затряс планшетом фельдфебель.

— Выкинь свои подтирки! У этих типов приказ — срочно забрать те ящики. Днем пришла шифрограмма.

Раненых все равно подсунули. Женька

помогал поднимать носилки с бессознательным пехотным подполковником. Кое-как уместили несчастного среди опечатанных ящиков. Ящики были увесистые — бумага, плюс тяжкий груз секретов, плюс добротная тара с металлической окантовкой. Черт знает что там за секреты, но раз Найок счел нужным навести на них, значит, цену имеют. У агента еще тот крысиный нюх.

Рядом с Женькой работал Дибровицкий. Взмок парень, пилотка заткнута под погон, рыжая челка слиплась. Набегался, да еще нервничает. Сам Женька уже успокоился: груз сдали, груз приняли, ящики с архивом кое-как закрепили — уже хорошо. В такелажных работах навыков у фальшивых бортстрелков было маловато. Ничего не поделаешь: или в облаках жужжать и в накладных уметь разбираться, или языком противника владеть.

Оказалось, успокоился Женька рано. К самолету приковыляло еще четверо раненых, да еще носилки с лежачим приволокли.

— Мы полностью загружены, — неуверенно сказал Стас. — Сейчас будут еще самолеты.

Артиллерист в расстегнутом мундире, под которым белели бинты, молча начал карабкаться по трапу. Повернулся, оттеснив задом Женьку. Остальные подняли носилки.

— Куда вы? Тут и стоять негде, — заикнулся Женька.

Раненые, также молча, напирали, только фельдфебель с рукой в лубке что-то неразборчиво прохрипел. Солдаты из аэродромной команды наблюдали сочувственно, явно не собираясь вмешиваться.

Помощь пришла с неожиданной стороны. Двое эсэсовцев-автоматчиков, прибывшие с архивом, шагнули к трапу:

— Раненые будут отправлены следующим самолетом, — отрывисто сказал унтершарфюрер в камуфляжной куртке с закатанными рукавами. — Здесь груз особой важности. Исключение только для господина подполковника.

Кто-то из раненых пробормотал о «загаженных штанах».

— Назад! — негромко приказал напарник камуфлированного. Отчетливо щелкнул предохранитель автомата — у роттенфюрера был новый МР-43.

Раненые молча развернулись и поплелись в темноту. Лежащий на носилках не подавал признаков жизни.

Приглушенно протарахтело над головой. Тут же громыхнула слева бомба. С опозданием ожили прикрывающие аэродром прожектора и зенитки. Автоматчики подвинулись ближе к трапу. Камуфляжный продолжал держать оружие наизготовку. Женька сообразил, что уж эти-то двое явно намереваются своевременно покинуть «непоколебимую крепость Севастополь». Логично — груз особый, сопровождать его надлежит и в воздухе.

Стас глянул вопросительно. Женька пожал плечами — справимся как-нибудь. Их всего двое, раненого подполковника в расчет можно не брать.

— Унтершарфюрер, мы еще кого-то ждем? — спросил Стас. — Приказано как можно быстрее

взлетать.

Эсэсовец едва глянул, качнул стволом автомата.

Неожиданно двигатели «юнкерса» заурчали, винты начали взбивать воздух. Охранники резко оглянулись. Женька сделал успокаивающий жест: все нормально, сугубо техническая процедура. Двигатели между тем набирали обороты.

— Спроси там! — проорал Женька сквозь рев, кивая в сторону кабины.

Стас исчез, тут же вернулся:

— Эй, пехота, нам приказано срочно взлетать!

— Мы должны ждать, — прохрипел унтершарфюрер. Его напарник взялся за трап, явно собираясь подняться внутрь.

Женька оперся плечом о проем двери, якобы вглядываясь в сторону последнего разрыва, нащупал рукоятку «вальтера». Два выстрела в головы, и всё. Справишься, Земляков.

— Вот они! — крикнул роттенфюрер, глядя куда-то в темноту. К самолету подкатила кургузая легковушка. Выскочили двое, бросились к трапу. Камуфляжный охранник, помогая офицеру подняться, швырнул внутрь самолета чемодан, роттенфюрер подсадил женщину в военном, чересчур длинном плаще.

«Во дают», — ошеломленно подумал Женька, притиснутый к ящикам. Двигатели взревели, самолет медленно покатил, опасно раскачиваясь на неровностях взлетной полосы.

— Трап! — вопил Стас, пытаясь отстранить здоровяка-автоматчика от двери.

Общими усилиями втянули трап и задраили дверь. Моложавый майор, судя по выпушке погон горный егерь, обессиленно упал на неудобное сиденье. Дама вжалась в промежуток между ящиками, машинально пыталась оправить полы плаща. Автоматчики ерзали, протискиваясь в хвост самолета. Повалились на ящики с приглушенными проклятиями, — самолет сильно тряхнуло, едва не опрокинуло. И тут же перестало трясти — взлетели. Женька поднялся с четверенек, — хорошо хоть ящики на спину не посыпались. Немка держалась за ушибленный лоб.

— Ефрейтор, черт возьми, очнитесь и разместите нас как-нибудь! — прокричал майор.

Женька вспомнил, что ефрейтор — это, собственно, он сам.

— Сейчас, господин майор, одну секунду.

Стаса не было, Женька, качаясь, добрался до двери летной кабины. Диверсионная группа дружно пялилась куда-то в сторону левого крыла.

— Эй, у нас полно пассажиров! Сейчас придется объяснять, почему мягких диванов не предоставили, — пытаясь не орать, сообщил Женька.

Все зачарованно продолжали пялиться за борт, только радист стянул с головы один из наушников:

— Ты только глянь…

За левым крылом было светло. Поднималось облако белого мерцающего света — чудовищный коктейль сгущенного керосина, пальмитиновой кислоты, щелочных металлов и еще черт знает чего сработал. Казались крошечными насекомыми силуэты самолетов на аэродроме: остроносые гниды «мессершмиттов», носатые «фоккеры»-штурмовики, мерзопакостные «штуки», только что приземлившийся грузовой «юнкерс». Сиял живой огонь, тек узкими языками к краю взлетной полосы, к Казачьей бухте.

— Твою… минута какая-то оставалась… — пробормотал завороженный радист.