Сан-Феличе. Книга вторая
Шрифт:
Петруччи заявил о своем желании участвовать в походе, чтобы своим присутствием придать кавалеристам мужества.
В поход выступили в девять утра. По дороге к ним присоединилось две или три сотни стрелков, бежавших из Лечче, не желая вопреки своим убеждениям драться на стороне республиканцев. Эти сторонники Бурбонов образовали небольшую армию: в ней теперь насчитывалось больше тысячи человек.
Таким образом, Де Чезари вошел в Лечче с внушительными силами.
Андреоли укрылся в замке и укрепился там. Де Чезари потребовал сдачи крепости и после отказа
Эта победа, хотя и легкая, тем не менее, имела огромное значение: то была первая встреча роялистов и республиканцев, закончившаяся тем, что при первых звуках ружейной пальбы республиканцы сдали крепость.
Мы намеренно повторяемся, говоря именно о ружейных выстрелах, потому что пушки бездействовали: артиллерия была, но артиллеристов не имелось.
Радость была огромна. Все колокола Лечче и его окрестностей принялись трезвонить, празднуя победу монсиньора герцога Калабрийского; в городе устроили иллюминацию и было светло как днем.
На другой день после взятия Лечче туда явился Фра Пачифико, привлеченный звоном колоколов. Он верно и толково выполнил свою миссию в двух городах и привез одновременно и добрые и дурные вести.
Добрые заключались в том, что Таранто был готов открыть ворота без единого выстрела.
Дурные — в том, что Мартина собиралась защищаться до последней крайности.
Тогда решили разделить маленькую армию на две части. Одна из них, под командованием Боккечиампе, соберет под бурбонское знамя всех жителей Таранто; другая, под водительством Де Чезари, медленно двинется к Мартине, чтобы соединиться с колонной Боккечиампе до прибытия к стенам города.
Таранто, как и предуведомил Фра Пачифико, сам открыл свои ворота, не ожидая никаких требований, и жители с королевским знаменем в руках вышли навстречу Боккечиампе; но ничего подобного не было в Мартине: муниципалитет издал указ о защите города и установил награду за головы двух герцогов. Калабрийского оценили в три тысячи дукатов, Саксонского — в полторы.
Быть может, сочтут, что это не слишком высокая цена. Но Мартина была небогатым городом.
За четверть льё до Мартины колонна Боккечиампе соединилась с колонной Де Чезари, после чего было решено штурмовать город — решение почти безрассудное, если принять во внимание отсутствие артиллеристов.
Прежде чем идти врукопашную, попытались использовать все средства, чтобы достичь соглашения мирным путем.
Вызвали трубача, велели ему взобраться на лошадь и отправиться в город с воззванием, извещавшим жителей Мартины о том, что «королевские войска далеки от желания принести хотя бы малейший вред жителям города и просят только одного — повиновения законным монархам; однако, если город откажется удовлетворить это справедливое требование, военные действия решат исход дела».
Трубач выехал на коне, сопровождаемый взглядами всей бурбонской армии, и в первую очередь своих двух начальников; но он не смог выполнить
Но убитой оказалась только лошадь. Человек поднялся, и, хотя туда он ехал верхом, а обратно двигался пешком, путь назад он одолел гораздо быстрее.
Де Чезари и Боккечиампе в ту же минуту дали команду идти на приступ, и осаждающие устремились к Мартине под градом пуль, атакуя аванпосты, расположенные перед воротами, и заставив их укрыться в стенах города.
Но в тот же миг проливной дождь и ужасающий град пришли на помощь осажденным и помешали королевским войскам воспользоваться победой, а так как после бури сразу же наступила ночь, то пришлось отложить осаду на следующий день.
Фра Пачифико не принимал участия в боях, но отнюдь не оставался праздным.
В Лечче, в Таранто, на дороге, повсюду среди добровольцев, присоединившихся к маленькому войску, он находил монахов.
Почти все они принадлежали к нищенствующим орденам, то есть подчинялись уставу святого Франциска.
Фра Пачифико, исполняя поручение кардинала, уже по одной этой причине, естественно, чувствовал над ними некоторое превосходство. Он составил из них отряд и, чтобы две пушки не оставались в бездействии, превратил монахов в артиллеристов.
Вечером, в день первой схватки, к великому удивлению обоих военачальников и в назидание армии, среди осаждающих появилась дюжина монахов, разбившихся на две шестерки, причем каждая тянула за собой по пушке; они втащили орудия на небольшую высоту и направили жерла прямо на городские ворота.
На рассвете обе пушки были готовы к бою.
Де Чезари, увидев расположение отряда Фра Пачифико, пожелал сам навестить батарею.
Все, что случилось, легко объяснить в двух словах.
В те времена, когда Фра Пачифико служил на борту «Минервы», он был там приставлен к пушке.
Сейчас он не только вспомнил свое прежнее ремесло, но за последние два-три дня еще и обучил ему завербованных им монахов.
Де Чезари тут же назначил Фра Пачифико командиром артиллерии.
Несмотря на счастливую перемену в положении роялистов, обещавшую им победу, Де Чезари захотел проявить терпимость по отношению к жителям Мартины и послал им второго парламентёра с тем же поручением, что и первого.
Но когда жители увидели парламентёра на расстоянии выстрела, они вновь открыли огонь.
В ответ на эту стрельбу загрохотали обе пушки Фра Пачифико и осыпали защитников крепостных стен градом сокрушительной картечи.
Такое внезапное вступление в бой неведомой артиллерии, которая без крика «берегись!» вдруг вмешалась в разговор и уложила на месте сразу добрую дюжину осажденных, вызвало в их рядах минутное замешательство.
Роялистские военачальники воспользовались этим.
Храбрые, как все корсиканцы, оба забыли о своем мнимом величии, которое должно было бы удержать их в отдалении от схватки, и с топорами в руках бросились к воротам.