Санаторий доктора Волкова

Давыдов Сергей Давыдович

— Каши и простокваши, — вздохнул Олег с невинным видом. — Творог...

— Сперва чай! — сказал отец, поглаживая бороду. — Да, да! Зеленый чай. Всем.

— Чай, может, потом?

— Зеленый чай из пиал! — Папа, как волшебник, быстро и ловко расставил на столе цветастые пиалы. — Чай этот — чудо! Без него мы бы не построили ГЭС. Только он укрощает жару. Наливать надо немного. И пить без сахара!

В кухню, потягиваясь, вошел сиамский кот Гешка, красавец и редкий лентяй. Помигав огромными голубыми глазами, кот мяукнул и легко вспрыгнул

отцу на плечо.

— Просидит так весь завтрак!

— Набаловали.

— Нина Эдгаровна сказала, что сиамские коты очень вредны. — Мама сердилась на Гешку. Позавчера он прыгнул на книжный шкаф и столкнул на пол фиолетовую хрустальную вазу. Ваза была уродливой, похожей на плевательницу из детской поликлиники.

— Мелкая шерстка сиамских котов притягивает огромное количество пыли! — добавила мама.

— Кот-пылесос! — вставил Олег.

— Да-да! Мы вдыхаем эту пыль. Придется отдать кота.

— Он же у нас вырос. Это предательство!

— Ешь!

— Как живет Нина Эдгаровна? — поднял голову отец.

— По-своему. Купила на днях сто метров прозрачной пленки. Обтягивать стены. Для защиты дорогих обоев. Знакомый физик посоветовал. Практично.

Замечательно завтракать втроем! Так давно не сидели вместе. Сейчас мама выложит все новости, а потом станет рассказывать отец. Но вообще-то Олегу хотелось, чтобы завтрак скорее кончился. Тогда можно будет уйти с отцом в комнату. Так не терпится все ему рассказать. Такое открытие! Если отец согласится, можно будет вместе написать в Париж.

— Так где же он проведет каникулы?

— Ему только тринадцатый год, — подчеркнула мама. — Ты понимаешь — тринадцатый!

— В прошлом году он разыскал окоп, в котором погибли наши солдаты. Проявил мужской характер, а ему было меньше на год!

— Никакого Смоленска!

— Лишь бы он не скучал все лето...

— Сперва пионерлагерь, а потом в деревню. Там, правда, в сорок первом не проходила линия фронта, но есть лес, речка. Там с нами будет Нина Эдгаровна... Ты сам никогда не отдыхаешь, Кислицын! Отдых сына тебе тоже ерунда!

— Когда скучно, какой отдых? — заметил папа.

— Так, — покраснев, сказала мама. — Ты, надеюсь, выяснил у начальства, когда тебя отпустят в отпуск. Поедешь с нами и сын не будет скучать!

— Ну... сейчас не отпустят... не время.

— А когда? Два года без отпуска!

Отец потеребил бороду, погладил Гешку, стал разливать чай в пиалы.

— Молчишь! А бороду зачем отрастил? Гуляешь по Средней Азии с бородой и в сандалиях, да?

— Бриться каждый день некогда.

— Просто у тебя шрам! Я же вижу.

— Ну уж и шрам... Пустяки.

— Теперь мы сядем на кошму, как два мудреца, и, скрестив ноги, будем, оглаживая бороды, вести неторопливую беседу.

Кошмы у них не было, поэтому папа сел в кресло, а Олег пристроился возле него на ковре.

— Сперва я тебе расскажу. Хочется тебе услышать о Голодной степи, каналах, напоивших эту степь водой,

ожививших ее, как будто это не каналы, а кровеносные артерии? Хочешь, я расскажу тебе о совхозе «Малик»? Он стоит на месте солончаковых мертвых земель. «Малик» переводится: «Найдешь — останешься живым». Вокруг была только бесконечная, раскаленная соль. Солнце хозяйничало, выжигая последние живые кустики. И где-то был единственный колодец. Но где? Найдешь его, дойдешь до него, доползешь — будешь жить! «Малик».

— Пап...

— Подожди. — Отец крикнул матери: — Катюша! Принеси нам чайник, пожалуйста, пиалы и сладости! Аксакалы не могут вести свои умные беседы без кок-чая!

Вошла мама, принесла чай и халву, сказала:

— Снова «фокке-вульфы» на завтрак? Дал бы отцу отдохнуть после дороги.

— Противная штука. Бесшумно подлетит — и трах! — сказал отец. — «Фокка»-двухвостый.

— У «лайтнинга» тоже было два хвоста.

— Вот! Видишь: опять у него война. Все война и война... Но в это лето, — она погрозила пальцем, — в это лето не выйдет!

— Конечно, — пожал плечами Олег, — не могу же я поехать во Францию! Хотя мне очень, очень туда нужно!

Мать махнула рукой и вышла.

Расставив пиалы, отец налил чай, пододвинул к Олегу халву.

— Итак, насколько я понял из твоих слов в ванной, ты заинтересовался судьбой...

— Подожди! — Олег вскочил и вытащил из письменного стола небольшой синий альбом собственноручной работы. — Вот!

Подержав альбом на руке, отец оглядел его снаружи, медленно открыл первую страницу и увидел портрет веселого белозубого человека с лучистыми глазами.

— Я так и подумал...

— Посмотри весь альбом.

— Что ты говорил про таран? Это же... — Отец, не окончив фразы, стал листать альбом.

— Почему они его отпустили в полет? — спросил Олег, когда отец перевернул последнюю страницу. — Почему?

— Потому что любили.

— Любили?

— Он дрался с фашизмом. Разве могли друзья запретить ему это? Он бы перестал считать их друзьями!

Раскрыв снова альбом, отец стал читать вслух:

— «Антуан де Сент-Экзюпери опять в строю. Долгожданное разрешение на полеты получено. Генерал Икерс преподносит ему как личный подарок право на пять боевых вылетов...» Видишь: «как личный подарок»! — поднял голову отец. Он стал читать дальше: — «Разведывательные полеты над Францией и Италией. Фотосъемка военных объектов. Потом к пяти разрешенным полетам добавилось еще четыре...»

— Если бы не эти четыре!

С усмешкой поглядев на Олега, отец пояснил:

— Снова ты не все понимаешь! Если бы эти четыре полета окончились благополучно, Экзюпери вырвал бы еще пять, потом еще. Он был настоящим солдатом и прекрасным писателем... А ты все-таки здорово вырос. Заинтересовался судьбой Экзюпери... — Отец подошел к полке с книгами. — Помню, когда я подарил тебе «Маленького принца», ты еще по складам читал. Тогда тебя только рисунки интересовали.

— Слон в удаве!