Сандро из Чегема (Книга 3)
Шрифт:
В одном месте тропинка проходила мимо пастушеского шалаша, где пастух, стоя на коленях возле открытого очага, раздувал огонь.
– - Обратите внимание, -- сказал Джамхух, -- на этого пастуха. Какое у него красивое лицо! Всегда, когда человек раздувает огонь, у него красивое лицо.
– - Точно!– - воскликнул Объедало.– - Я это тоже часто замечал. Когда та, на шее которой я хотел бы быть повешенным, если мне суждено быть повешенным, раздувает огонь, она мне кажется очень красивой женщиной. А когда она меня ругает, она мне кажется ужасной уродкой.
– - До чего же мне надоело слышать о твоей жене, -- перебил его Опивало.– - Чтоб вас обоих, тебя и твою жену, повесили на одной перекладине.
– - Нет, -- сказал Объедало, -- так я не согласен. Если нам обоим суждено быть повешенными, я хотел бы, чтобы сначала меня повесили на ее шее, а потом ее, голубку, на моей шее. Вот как я хотел бы!
– - Да кто у тебя, дубина, будет спрашивать твоего согласия?– горячился Опивало.– - Если царь велит вас повесить, то вас и повесят на одной перекладине!
– - Так я не согласен, -- возразил Объедало, -- только на моих условиях я согласен быть повешенным.
– - Джамхух, он сведет меня с ума!– - воскликнул Опивало.– - Да кто у тебя будет спрашивать, болван, если сам царь велит!
– - Остаюсь при своем мнении, -- сказал Объедало, подумав, -- и при той, на шее которой...
– - Джамхух, -- взмолился Опивало, -- я больше не могу!
– - Друзья, не ссорьтесь, -- сказал Джамхух, -- лучше продолжим беседу о раздувающем огонь. У раздувающего огонь всегда красивое лицо, потому что раздувание огня -- угодное богу дело. Душа человека тоже огонь, который нам надлежит раздувать.
– - На душу Опивалы, -- вдруг сказал Объедало, -- лилось столько воды и вина, что она у него давно погасла.
– - Вот это дурень!– - хлопнул в ладоши Опивало.– - Он думает, что, когда вода и вино проходят через горло, они задевают душу. Конечно, душа человека находится там, где горло переходит в тело, но она не имеет выхода к пищеводу, хотя расположена близко. Это видно хотя бы из того, что, если душа от гнева раскалена, стоит напиться холодной воды -- и ты успокаиваешься. Но прямо пищевод с душой не связан. Иначе б ты, землеед, давно похоронил свою душу в съеденной земле.
Пока они так горячились, пастух раздул огонь, пододвинул полешки и оглянулся на путников. Он привстал, поздоровался с ним и пригласил их в шалаш.
– - Нет, -- сказал Джамхух, -- нам останавливаться некогда. Мы в пути. Но не кажется ли тебе, что пора спуститься в село и принести соли-лизунца твоим овцам и коровам?
– - Правда, -- согласился пастух, -- давно пора, да все некогда было. Завтра собираюсь. Подождите немного. Я подымусь к своему стаду и через полчаса буду здесь с овцой. Зарежу ее и угощу вас молодым мясом, которое мы запьем кислым молоком из бурдюка.
– - Спасибо, -- сказал Джамхух, -- но мы спешим по делу.
– - Да и за полчаса баранчика сюда не пригонишь, -- пошутил Скороход, подмигивая друзьям.
– - Да и баранчика мы впятером не одолеем, -- подхватил шутку Объедало.
– -
– - Не беда, -- сказал простодушный пастух, -- забродит, собакам сольем. Доброго вам пути, раз вы спешите.
– - До свидания, -- попрощались друзья и двинулись дальше.
– - Постойте!– - вдруг окликнул их пастух. Друзья оглянулись. Лицо пастуха выражало растерянность и удивление.
– - Путник, -- обратился он к Джамхуху, -- как это ты узнал, что у меня кончились запасы лизунца? Ведь ты и в шалаш ко мне не заходил?
– - Очень просто, -- сказал Джамхух, -- я видел, как две твои коровы и несколько овец лизали белые камни.
– - Точно!– - ударил пастух ладонью себя в лоб.– - Ты мудр, почти как Джамхух -- Сын Оленя.
– - А он и есть...– - начал было Объедало, но тут Джамхух незаметно толкнул его, и Объедало замолчал.
– - Что "он и есть"?– - спросил пастух.
– - Он и есть то, что он есть, -- сказал Опивало.
– - А-а-а, -- закивал головой пастух и стал насаживать вяленое мясо на вертел.
Объедало тайком облизнулся, и друзья пошли дальше.
Вечером Джамхух со своими спутниками развел костер на живописной лесной лужайке, они поужинали чем бог послал и, сидя у костра, разговаривали о всякой всячине.
– - Друзья мои, -- сказал Джамхух, -- не скрою от вас, что я волнуюсь перед встречей с прекрасной Гундой. Я чувствую, что великанов я, пожалуй, одолею, но я ничего не знаю о семейной жизни людей. Я знаю, как мама-олениха жила со своим оленем, но к своему отцу я попал, когда тот уже был вдовцом. Расскажите мне о ваших женах. Какие у них нравы, как с ними надо обращаться. Начнем с тебя, Скороход.
Скороход в это время, сняв жернова со своих ног, смазывал в них отверстия бараньим жиром, чтобы они не слишком терли ноги.
– - С меня, Джамхух, -- сказал Скороход, -- как начнешь, так и кончишь, потому что я ужасно чувствительный и от этого ужасно влюбчивый. А оттого, что я влюбчивый, я никак не могу жениться. Только я хочу жениться на полюбившейся мне девушке, вернее, только она захочет меня женить на себе, как мне начинает нравиться другая девушка и я даю стрекача от прежней. Однажды даже пришлось снять жернова -- до того крепко вцепилась в меня одна из них, чуть не догнала. Так что, Сын Оленя, мне и рассказать нечего о семейной жизни.
– - Легкий ты человек!– - сказал Джамхух.
– - Оттого-то и хожу в жерновах, -- не совсем впопад ответил ему Скороход, продолжая смазывать бараньим жиром отверстия своих жерновов.
– - Лучше я расскажу о той...– - охотно начал Объедало, но тут его перебил Опивало.
– - Сын Оленя!– - взмолился он.– - Если Объедало скажет сейчас о той, на шее которой он хотел бы быть повешенным, я уйду от вас или огрею его головешкой! Выбирайте одно из двух!
– - Ладно, -- сказал Сын Оленя, -- он обещает нам не говорить так.