Сандро, не плачь!
Шрифт:
— Сандро, дай руку! Что-то у меня совсем сил нет, не могу подняться…
Похоже, она просто не отдавала себе отчёта в том, что происходит. Белецкий, честно зажмурившись, вытащил её из ванны, распаренную, безвольную и податливую, завернул в огромное банное полотенце и отнёс на руках в спальню. Девушка доверчиво прислонилась головой к его плечу, обвила его шею руками и, кажется, вновь задремала. Идиотская ситуация, как ни крути!
Он осторожно опустил её на кровать, набросил сверху одеяло и, помаявшись несколько мгновений в нерешительности, тихонько вышел из комнаты, выключив свет и прикрыв за собою дверь.
Затем
А она вдруг тоже появилась на кухне — возникла неожиданно, как привидение, и он даже вздрогнул поначалу от испуга, когда увидел её фигуру с длинными распущенными волосами. Кетеван стояла в дверном проёме, щурилась от электрического света и машинально плотнее закутывалась в халат. Выглядела она при этом совершенно протрезвевшей и немного смущённой.
— Прости меня, Сандро… Я и в самом деле уснула, какой ужас. Не могу в это поверить!
— Да уж… — хмыкнул он, избегая смотреть ей в глаза. — Я тоже, мягко говоря, обалдел.
— Нет, серьёзно… спасибо тебе. До меня только сейчас дошло, что могло бы случиться, если бы тебя не было рядом. Я так рада, что ты согласился остаться со мной сегодня!
Похоже, его план улизнуть домой накрывася медным тазом…
— Чай будешь? — предложил Белецкий таким тоном, будто бы это он был хозяином квартиры, а она пришла к нему в гости.
— Да, пожалуйста, и погорячее! — радостно кивнула она, присаживаясь к столу. — Я что-то никак не могу согреться…
Видя, как жадно Кетеван обхватила чашку руками, грея замёрзшие пальцы, он обеспокоенно спросил:
— Ты не заболела, часом?
— Не знаю… Там где-то в буфете должен быть мёд, посмотри, пожалуйста, — попросила она.
Некоторое время они пили чай в молчании, просто сидя друг напротив друга.
— И часто тётя вот так уезжает, оставляя тебя одну? — спросил наконец Белецкий.
— Да нет, не очень… За год может, раза три и было. А что, — она улыбнулась, — считаешь, что я такая беспомощная и глупая, что даже пару суток не смогу просуществовать одна, без присмотра?
Он тактично промолчал, никак не комментируя ситуацию в ванной. Если бы он не оказался рядом в нужный момент…
— Неужели в Москве у вас больше никого нет? Ни друзей, ни родных?
— Я же говорила тебе… Тётя уехала из Грузии вместе с мужем, когда ему предложили тут работу. Вся наша остальная родня — там. Тётю и то со скрипом отпустили… Дедушка вообще долго был против её брака с дядей Нодаром. Им тоже пришлось отвоёвывать своё право на счастье. Дядя Нодар увидел тётю в театре — во время антракта, среди публики — и влюбился с первого взгляда, без памяти…
Белецкий вспомнил портрет кисти покойного мужа тёти Нателлы: мать с двумя дочерьми. Удивительной красоты женские лица, столь непохожие друг на друга и
— Твоя тётя очень красивая, — подтвердил он. — Так что я вполне понимаю, как можно потерять от неё голову с первого взгляда.
— О, там разыгралась настоящая семейная драма! — живо подхватила Кетеван, воодушевлённая его интересом. — Дядя Нодар в те годы был студентом-бессребреником, начинающим художником. Дедушка, разумеется, встал на дыбы: отдать свою старшенькую, любимицу-красавицу, за такого нищеброда?! У которого ни кола, ни двора, ни гроша за душой! Бабушке, наоборот, парень сразу понравился и она пыталась дедушку разубедить, но поначалу на него не действовали никакие уговоры и доводы. Однако дядя Нодар не унывал. Он верил в то, что они с любимой непременно будут вместе. Брал заказы на картины, очень-очень много рисовал, и на все вырученные деньги приносил тёте цветы — каждое утро, в течение года! Представляешь? Всё заработанное тратить на букеты…
— Его не Нико Пиросмани, случайно, звали? — пошутил Белецкий.
— Да-да, истории похожи… — кивнула Кетеван. — Но в случае с тётей Нателлой всё закончилось хорошо. Под напором родных дедушка смягчился и дал согласие на брак.
— Вот видишь, — он попытался её подбодрить, — вода камень точит. Глядишь, и на ваши отношения с Асланом родители посмотрят по-другому…
— Дядя Нодар хотя бы грузином был, — тихонько вздохнула Кетеван.
— И что, после свадьбы тесть изменил о нём своё мнение?
— Конечно. Тётин муж больше не был голодранцем. Ему неожиданно стало везти, появились хорошие богатые заказы, а потом его и вовсе пригласили в Москву, начали устраивать персональные выставки, в том числе и за границей… В общем, дядя Нодар сделался большим человеком.
— А… твоя мама? — помолчав, спросил Белецкий. — У неё тоже были страсти, как в мексиканском сериале?
Кетеван расслабленно заулыбалась.
— Нет, совсем наоборот! У мамы с папой всё случилось спокойно и мирно. Собственно, об этом браке ещё их родители договорились — полушутя, полусерьёзно. Семьи близко дружили, поэтому мама с папой знали друг друга чуть ли не с младенчества. Они привыкли друг к другу. Вместе росли… И как-то само собой получилось, что их будущая женитьба — дело решённое. Они согласились, и живут действительно хорошо, душа в душу… у них очень крепкая семья, этакая "любовь-дружба".
— Странно слышать в наши дни о том, как родители договариваются о браке детей, — недоверчиво покачал головой Белецкий. Кетеван фыркнула.
— О, Сандро, это Грузия! Слушай, если я тебе расскажу, как поженились мои бабушка с дедушкой, ты вообще ума сойдёшь. Бабушку просто похитили!
— Боже, — он закатил глаза. — Как это?
— В общем, бабушку — тогда ещё, конечно, не бабушку, а девятнадцатилетнюю красавицу Тинатин — увидела на улице будущая свекровь. И она решила, что такая девушка непременно должна достаться в жёны её сыну Давиду. Это был Сухуми, сорок девятый год. Впрочем, похищения невест на Кавказе и сейчас случаются, хотя законом Грузии это официально запрещено. В общем, свекровь подговаривает бабушкину соседку, и та обманом заманивает её в дедушкин дом… То есть, похищение — это не мешок на голову и поперёк седла перекинуть, самое главное — чтобы девушка оказалась в доме потенциального жениха. Это же такое пятно на репутации!