Санек 4
Шрифт:
Ну да. Зацепились мы вчера языками на тему освобождения крестьян от крепости, и я высказался по этому поводу, не сдерживаясь. Что называется, прованговал, чем может закончиться освобождение крестьян, если им не выделят землю, если государство не поможет им на первых порах им государства и не примененит выкупные платежи. А несколькими вопросами, которые я задал графу во время обсуждения, я и вообще поставил его в тупик и заставил задуматься. А всего только и спросил: кому на самом деле принадлежит вся земля в государстве целиком и полностью, разве не царю? Ведь, как я понимаю, государи ей награждали отличившихся за верную службу, давая им таким образом возможность зарабатывать на достойное существование? Притом не могло идти и речи о том, чтобы
Понятно, что граф начал заниматься словоблудием, пытаясь донести до меня, что не все так просто. На что я ответил ему очередной порцией вопросов.
— Хорошо, допустим, у помещиков теперь землю не отобрать. Тогда почему бы не поставить их в такие условия, чтобы они сами захотели от неё избавиться? У царя ведь есть земли, которые принадлежат ему лично, так почему бы отмену крепостного права не провести в несколько этапов? Можно ведь освободить поначалу только часть крестьян и дать им землю, которая не принадлежит помещикам, при этом поддержать этих крестьян кредитами и временной отменой податей. А вот помещиков, у которых эти крестьяне будут отобраны, обязать обрабатывать принадлежащую им землю и в случае, если они с этой задачей не справятся, просто её отобрать. Естественно, помещики попытаются от неё избавиться и продать, чтобы получить хоть какие-то деньги. Тогда надо выкупить у них эту землю по минимальной цене и продолжить освобождение крестьян в том же духе.
Понятно, что граф не мог не задать один простой вопрос:
— Откуда на все это взять деньги?
— У помещиков и взять. Если подойти к делу грамотно, деньги можно найти, притом быстро, собственно, как и землю. Почему у помещиков, заложивших свои земли не по одному разу и просрочивших платежи по этим займам, до сих пор не отобрали землю? Это первое, но есть ведь и второе. Почему дворяне не платят подати? Не пора ли обязать их платить налоги? Ведь, если я не ошибаюсь перед войной с Наполеоном налоги вводили? Так зачем их было отменять?
— Александр, как я уже говорил, все эти вопросы очень непростые. Ведь дворяне — это опора престола и обижать их, действуя по предложенному вами сценарию, идея не самая лучшая. Так и до восстания недолго довести.
«Ага, опора. Дармоеды эти дворяне, потерявших всякое чувство меры», — так я подумал про себя и не стал ничего отвечать графу.
Но этот разговор был вчера, сегодня граф, похоже, решил его продолжить, вот только у меня настроения на это не было никакого. Что толку распинаться, если ничего нельзя поменять. Собственно, так я ему и ответил, что, дескать, не вижу смысла переливать из пустого в порожнее, если бы от меня что-то зависело, тогда да, можно было бы поломать голову, а так и без этого есть о чем подумать.
Не так, конечно, резко я ответил, но по смыслу близко, и граф мой ответ принял и сразу сменил тему, заговорив об обстановке и положении дел в нашем поместье.
— Скажите, Александр, вот вы объединили крестьянские наделы и заставили людей работать сообща. Зачем это нужно было делать? И как так получилось, что ваши крестьяне совсем не возмущены этим порядком вещей? Ведь известно, что они за свои наделы глотки готовы друг другу перегрызть, а тут все прошло мирно и работает эффективно.
— Да просто все. Дело в том, что большинство деревенских мужиков ушли с отцом в злосчастный поход и не вернулись. Если бы я не объединил землю и не организовал ее коллективную обработку, сами крестьянские семьи с этим не справились бы ни при каком раскладе, и они это прекрасно понимали. Конечно, те семьи у которых мужики не уходили с обозом, особо этому объединению
В общем, я перевёл все взаимоотношения крестьян в совершенно другую, непривычную для них но рабочую и эффективную плоскость. За работу они получат деньги и какую-то часть от той пищи, которую все собрали и заготовили. Куда они будут тратить заработанные средства, их проблемы.
— Хорошо, идея понятная и для какой-нибудь европейской страны вполне приемлемая. Но у нас, мне кажется, она утопична, ведь вам все равно придётся продавать результаты своего труда большим перекупщикам, как это делают другие. В итоге, как и раньше, выгодной ваша система будет для совершенно других людей, а ваши крестьяне, как и раньше, останутся без денег. Получится, что те, кто больше вложил сил в эту работу, останутся ни с чем и будут недовольны, а это в свою очередь поставит на этой идее крест. Не так ли?
— Да, вы правы, если реализовать продукцию по вашему сценарию, так и будет, но я не собираюсь следовать по этому пути. Я не хочу и не буду продавать все перекупщикам, потому что, если учесть, что имение у нас совсем небольшое, это путь в никуда. При таком раскладе я могу и не свести концы с концами. А вот если продавать не ресурсы, а в некотором роде изделия, расклад может быть совершенно другим. Мне и надо только придумать, что предложить людям с деньгами что-то такое, чего у них нет. Естественно, это что-то должно быть изготовлено из ресурсов, полученных благодаря работе моих крестьян. Идеальным вариантом был бы ресторан в городе, где мы использовали бы выращенные здесь продукты, как я изначально планировал, но сейчас придётся придумывать что-то другое. Мама наотрез отказалась, как она выразилась, поганить наш городской дом.
— Даже не представляю, как можно изготовить что-то интересное, допустим, из пшеницы, чего нет у богатых людей, — задумчиво произнес граф.
— Как раз из пшеницы очень легко приготовить что-то интересное и необычное, вот из овощей, которые мы выращиваем — это да, придётся голову поломать, но я справлюсь.
— Не поделитесь секретом, что такое можно изготовить из зерна, чего нет у других?
— Почему нет, очень даже есть, но не такое, — с улыбкой я ответил графу. — Вы же, наверное, знаете что-нибудь о макаронах или спагетти?
Дождавшись от графа кивка, я спросил:
— Что мне помешает их изготавливать? Ведь продать их будет гораздо выгоднее, чем зерно, не так ли?
— Но ведь для их изготовления нужно ещё больше труда людей, — парировал граф.
— Да, это так, но и курочка ведь по зернышку клюёт и набирает вес, так и здесь. Передо мной стоит задача продать подороже продать свою продукцию и получить за нее живые деньги. Как мне кажется, придумать какой-нибудь уникальный товар можно и нужно. Те же макароны можно делать разной формы, а люди падки на все необычное.
В подобных разговорах мы с графом проводили уже третий день. Поначалу, конечно, после того как он увидел мои рисунки и поговорил со мной об оружии, он насел на маму с предложением помочь устроить меня в военное училище. Что-то везёт мне на военных, которые так и норовят приобщить меня к армии.
Графу на самом деле это почти удалось, мама в этот раз была не против, но, правда, у неё хватило ума оговорить одно условие: что она одобряет, только если согласен я. Мне же служба в армии на фиг не сдалась, как-то нет у меня желания ходить строем и делать карьеру в этой сфере. Нет, понятно, что учёба в училище открывает перед купеческим сыном кое-какие перспективы, но, как я уже говорил, я тратить на это свое время не желаю, о чем графу и сказал.