Санек 4
Шрифт:
Если сначала мы проходили за день двадцать-тридцать километров, что меня нехило напрягало, то с приобретением сменных начали выдавать по шестьдесят, а когда лошади втянулись, то и по семьдесят километров в день. В общем, потихоньку приспособились и выработали подходящий нам график движения.
С первого дня я начал активно тренироваться сам и гонять пацанов. Конечно, поначалу все было тяжело и грустно, но уже через неделю полторы все втянулись и воспринимали нагрузки как должное. Вообще пытались часик бежать впереди обоза и, попутно отдыхая, отжиматься или подтягиваться, а потом час ехать. Но, как нетрудно догадаться, такой темп мы не выдерживали, просто выдыхались так что этот режим не прижился. Потом я, собственно,
Еду для всех готовили один раз в день, на вечерней стоянке. Утром только чай кипятили, а так на завтрак и в обед ели то, что приготовили с вечера. В общем, потихоньку привыкли, втянулись и даже, как ни странно, начали получать удовольствие от такого путешествия.
Если первый отрезок пути до Воронежа у нас получился сложным, то потом, попривыкнув, Тамбовскую губернию проскочили на одном дыхании.
В целом путешествие проходило спокойно, размеренно и даже в какой-то мере скучно. Не могу ничего сказать по поводу разбойников, на нас так никто и не напал. Может, не посчитали нас достойной добычей или, видя вооруженных людей, не рискнули, не знаю. До Казани мы добрались без приключений, если не считать одно сломанное колесо. Угодили случайно в такую колдобину, что, думал, ось накроется или вообще вся телега рассыпется. Можно сказать, повезло, отделались мы легким испугом. Благо мы с собой на всякий случай везли два запасных колеса, так что эта поломка не стала большой проблемой.
В Казани задержались только, чтобы пополнить припасы и купить ещё одно запасное колесо. Благо удалось подыскать подходящее.
Но главное, что в Казани я понял, какой я на самом деле, если говорить мягко, дятел. Такую я ошибку совершил, выбрав наш маршрут. На самом деле я при этом, конечно, неслабо сэкономил, да и по времени не прогадал, но трудностей было бы гораздо меньше, если бы мы пошли через Москву. Надо было добираться до Москвы на телегах, а дальше — по воде. Как-то упустил я, что сейчас здесь по воде бегает довольно много пароходов, благодаря которым можно изрядно облегчить себе путь. Что, собственно, мы и сделали сейчас, выкупив места для нас и нашего транспорта на барже, которую в нужное нам место дотащит пароход.
С другой стороны, я хоть и ругаю себя мысленно за безалаберность, но все у меня получилось по поговорке «что ни делается, то к лучшему».
Уже одно то, что мы довезли сюда инструмент, нигде его не засветив, дорогого стоит. Сейчас плыть относительно недолго, и есть все шансы, что никто в принципе не разглядит в нас старателей, а вот если бы путешествие на барже затянулось, был бы уже совсем другой расклад. Как бы там ни было, а теперь поздно о чем-то сожалеть.
Плыть на барже, с одной стороны, конечно, лучше, чем трястись на телеге, но вот только скучно. Нас всеми силами пытались развлечь наши отставники, которые скорешились с двумя десятками солдат, погрузившихся на нашу баржу, и всю дорогу бухали с ними как в последний раз. Офицер, который командовал солдатами, почему-то плыл отдельно от своих подчиненных, на пароходе, вот народ и пошёл в разнос. Благо хоть буйных среди них не было, все подобрались весёлые и опытные в употреблении крепких напитков, а то могло бы стать весело и остальным пассажирам тоже.
Естественно, мы с пацанами не пьянствовали, тем более что, как выяснилось из разговоров с солдатами, на Каме нападения на караваны вроде нашего — явление далеко не редкое, поэтому они зачастую охраняются солдатами. Глядя на этих охранников, решили бдить сами, и, как вскоре выяснилось, совсем даже не зря.
Так-то большая часть пути прошла спокойно и ненапряжно, мы даже припасы умудрялись пополнять в местах, где пароход принимал
Вообще я в первый же день путешествия на пароходе, вернее перед самым его началом, сунул рубль одному механику, обслуживающему двигатель, чтобы посмотреть на ту страсть, которую здесь называют паровыми двигателем. Шок и трепет, по-другому не скажешь, такой архаики в прошлых жизнях я не встречал, а ведь здесь это чуть не верх инженерной мысли. Думаю, что-то подобное я мог бы без особых проблем собрать при помощи своего кузнеца, если ему в кузницу докупить кое-какое оборудование.
Так вот о припасах. На таких вынужденных остановках местные жители зачастую продавали как свежедобытую дичь, так и уже приготовленную. Понятно, что мы этим активно пользовались и старались покупать уже готовую еду. В общем, как я уже говорил, путешествие выдалось вполне благополучным и комфортным до момента, когда чуть не случилась беда.
Во время очередного пополнения дровяных запасов, нашу баржу течением прибило практически к самому берегу. Этим и воспользовались местные бандиты, атаковав нас стремительно и совершенно неожиданно. Солдаты в дороге расслабились и к нападению были совершенно не готовы. Надо сказать, что место, где пароход пристал к небольшому деревянному причалу, было довольно глухое. Здесь в поселении всего было три дома, наверное, поэтому разбойники выбрали его для нападения. Как бы там ни было, а когда из-за одного из двух стоящих на берегу длинных сараев вывалилась толпа оборванцев человек из пятидесяти, да ещё и вооруженная, пусть и разношерстно, но качественно, только то, что мы с пацанами все время были настороже, помогло спасти ситуацию.
Немаловажную роль сыграло то, что пацаны без малейшего сомнения начали палить по этим людям сразу после моего приказа. Расстояние от сарая до баржи было метров двадцать и, учитывая, что оно быстро сокращалось, огонь из пяти револьверов сразу получился запредельно эффективным.
Как я понял, бандиты, выбежав из-за сарая, планировали разделиться, потому что большая их часть начала заворачивать в сторону причала, где был пришвартован пароход. Но сделать это им было не суждено. Сначала наша сумасшедшая пальба по этой толпе заставила их смешаться и практически остановиться, а потом залп пусть и бухих, но на удивление быстро отреагировавших солдат обратил их в бегство. Мои отставники стреляли уже по убегающему противнику.
Все произошло настолько стремительно, что никто даже испугаться не успел.
Правда, чуть погодя моих пацанов накрыл отходняк, как это бывает, когда впервые забираешь чью-то жизнь. В общем, все обошлось, и ребята показали себя во всей красе, да так, что если раньше отставники поглядывали на них свысока, то теперь зауважали.
По окончании боя, пока мои отставники собирали трофеи, к нам на баржу прибежал командир солдат, который начал гнуть пальцы и потребовал прекратить обирать трупы. Он почему-то решил, что все имущество убитых принадлежит ему. При этом от него пер такой перегар, что, будь тут сейчас мухи, они дохли бы косяками.
На мою попытку поговорить с ним он отреагировал совсем уж неадекватно и начал орать что-то там про сопляков, у которых молоко на губах не обсохло. Но орал он недолго, пока я не достал револьвер, который на него даже направлять не пришлось, командиришка сразу стал шёлковый и вежливый. А после моих слов, что я обязательно расскажу о произошедшем графу Милютину, так и вообще начал извиняться и говорить, что мы его не так поняли.
Интересно всё-таки, кто же на самом деле этот граф. Уже не первый раз замечаю, что его фамилия действует на окружающих, особенно военных так, будто я и правда говорю о Малюте Скуратове. Совсем, похоже, непростой у меня знакомец. Надо бы выяснить подробнее, с кем меня свела судьба. Но это потом.