Сани-самоходы
Шрифт:
— Тьма-перетьма!
Кто посмелее, спрашивает:
— Дедушка, а в тьме-перетьме живут?
— Живут, — ответит дедушка и добавит: — Только кто живёт-то: нечисть…
Ребят страх охватывает, жмутся они к дедушке поближе, а он рассказывает:
— Было однажды… На небе-то ни звёздочки, ни искринки. На земле ни дороги не разглядеть, ни тропки не увидать, а оттуда,
— О двадцати четырёх! — охают ребятишки.
— Истинно так, — подтверждает дедушка и продолжает свою легенду: — Катится оно, камень минует, над колдобиной по воздуху проносится, ни останова ему, ни задержки. От спиц сияние яркое, глазу слепота. Руку протянешь — обжигает…
— О-ох! — пугаются ребятишки.
— Деревней пронесётся оно и на искры рассыпается…
— И дома поджигает? — спрашивают шёпотом ребятишки.
— Домов не поджигает, а на искры рассыпается, — отвечает дедушка.
— А потом что?
— А потом опять тьма-перетьма, — отвечает дедушка.
Так вот и занимали ребятишек старые люди.
А в Маленках долго-долго жил на свете дед Тентель. Много раз рассказывал он внукам, потом правнукам, а потом праправнукам о тьме-перетьме, то о колесе самокатном-огненном, то о дуге скачущей, о корыте, летящем по небу. Однажды он и говорит:
— Сколько раз видал я разные страсти, да все они в тьму-перетьму появлялись, а чтобы днём, при солнышке что-нибудь пронеслось — такого не бывало и не будет.
Стоило ему произнести эти слова, как на деревенской улице загремело — и колесо зелёное появилось.
Смотрит дед Тентель на зелёное чудо, спрашивает:
— А не тьма-перетьма ли сейчас, праправнучки мои?
— Нет, дедушка, сейчас день ясный.
— А как же колесо-то колдовское морочится дорогой по дню?
— А ты не бойся, дедушка, — отвечают ребята. — Это Петька агрономов на своей самокатке. Сам сделал и пылит по деревне.
— Петька-то праправнук мне, — сказал дед Тентель, — а то и прапрапраправнук. Уж и не помню. Ох-хо-хо! Зажился я. Про тьму-перетьму рассказываю, а её и нет давно. Пойду от вас в дом. Помирать, видно, мне пора.
— А легенды нам, дедушка? — запросили ребята.
Петька подкатил к ним, остановился.
— Легенды сами рассказывайте. Вот вам она, легенда, — сказал дед Тентель.
— Нет, это самокат Петькин, — зашумели ребята.
— Ну, а коль не легенда, то пусть он вам её и придумает, — показал дед на Петьку. — Он справится с этим делом.
Петька заломил кепчонку, запустил пальцы в волосы и стал думать, какую легенду рассказать ребятам, с тьмой-перетьмой или без неё. И решил — без неё.
Петькина легенда
Вот
— В одной деревеньке жил-был мальчик Еремейка. Так звали его, когда он был совсем маленький, а подрос, стал сам ходить по земле, нашёл себе товарищей для игр, ему дали прозвище — Неумейка. Нет-нет, он всё умел делать, просто мальчишки — сочинители, и присочинили они к имени Еремейка — Неумейка.
И стал он — Еремейка-Неумейка.
И когда в ссорах дразнили мальчишки Еремейку, он обижался на друзей-товарищей, уходил от них и играл один. Обида на мальчишек проходила скоро сама собой, но он так увлекался своими играми, что забывал обо всех и целые дни проводил в одиночестве.
Забывали о ссоре и Еремейкины обидчики и сами приходили к нему, приходили звать его в свои игры. Но Еремейку дома они никогда не заставали. Еремейкина мама говорила, что и сама не знает, где их дружок да что делает. Мальчишки тогда кричали в обиде: «Неумейка! Неумейка!» И убегали устраивать буйные игры.
Однажды, когда была весна, таял снег и по дорогам текли ручейки, мальчишки увидели Еремейку на улице, подошли к нему и застыли в удивлении. Он стоял у ручейка, а на ручейке… На ручейке мельничное колесо крутилось, а на маленькой башенке колокольчик позванивал. Долго никто слова произнести не мог. Засмотрелись мальчишки на Еремейкину меленку и не заметили, как на дорогу трактор выполз и гусеницами смял меленку. Тракторист открыл кабину и закричал, что на дороге не стоят с разинутыми ртами.
— Сделай, Еремейка, сделай новую меленку, — стали просить ребята. — Мы не насмотрелись, как она крутится. — Мы ещё послушаем звоночек!
— Я не знаю, как её теперь делать, — ответил Еремейка и отказался изобретать чудесную меленку.
Не поверили ему мальчишки, обиделись и опять оставили его одного.
А тем временем растаял снег, отшумело половодье, травка зелёная проросла из земли, сады отцвели. На зеленом выгоне мальчишки увидали Еремейку с новой чудовинкой в руках. Стоит он и вверх на белое облако смотрит, словно решил взобраться на него и ждёт, не спустит ли кто ему с этого облака верёвочную лесенку.
Подошли мальчишки к Еремейке. Он поднял над головой чудовинку и дёрнул за шнурочек. Рыкнули, скрипнули колёсики, что-то оторвалось от гремучего ящичка и улетело на облако. Долго мальчишки на облако глазели — всё ждали, когда оттуда вернётся штуковинка. Не дождались… И ещё больше рассердились, стали обзывать Еремейку Горемейкой. А потом отстали от него и своими буйными играми занялись: травы вытаптывали да кусты выламывали.
Однажды они увидали, что на луг деревенский народ повалил, словно на пожар какой. Вот все бегут-поспешают. У кого ни спросят парни, что там такое случилось, — им только рукой махнут в ответ: «Некогда с вами, бездельниками. Сами пойдите да посмотрите, что там такое. Чудо каждый своими глазами должен видеть».