Санитар
Шрифт:
Не ответила, глаза опустила и даже вздохнула, не сдержавшись.
– Знаешь, я всегда к тебе по-особенному относилась.
– А сейчас?
– И сейчас, Паша. Ты всегда был честным и справедливым. И, кажется, не изменился. Но не дай войти в тебя злости.
Подняла на него глаза, в уголках блестели слезинки.
– Вы плачете?
– Нет. Просто я очень за тебя переживаю.
– У меня все хорошо.
– Да.
Кивнула, а по глазам видно было – не верит.
– Честное слово!
–
Вдруг взмахнула рукой, обозначая прощание, и пошла прочь.
Паша в пансионат вернулся, когда уже темнеть начало. Поднялся на второй этаж, заглянул в номер к Подбельскому. Тот голову от бумаг поднял, спросил односложно:
– Что?
– Я вернулся, – доложил Паша.
– Виталия Викторовича предупреди. Пусть он тебя на ночное дежурство определит.
Начальника охраны искать не пришлось, как раз по коридору вышагивал, к шефу направляясь.
– Подбельский сказал, чтобы я в ночную смену заступил.
– Хорошо, Паша.
Это первый случай был, когда Виталий Викторович Пашу по имени назвал. Скользнул по Пашиному лицу взглядом каким-то особенным и в номере Подбельского скрылся.
– Мэр звонил, – сказал Подбельский, когда Виталий Викторович вошел. – Интересуется, как работы по заправочным станциям продвигаются. Заботу отеческую проявляет, – засмеялся. – Умыли мы их, Виталик. С интервью этим здорово придумали. Теперь бы еще Ачоева дожать.
– Я давно поговорить о нем хотел, – откликнулся Виталий Викторович с готовностью.
Тема Ачоева была для него больной, и он давно хотел в этом определиться. Но Подбельский руку поднял, его останавливая, сказал коротко:
– Позже об этом поговорим.
Значит, не созрел еще.
– Вы о жене Барсукова узнать просили, – послушно переключился Виталий Викторович на другую тему.
– И что же? – вскинул голову Подбельский.
– После развода с Барсуковым она уехала к своим родителям в Саратов.
– А дальше?
– Спустя полгода она была убита при невыясненных обстоятельствах. Вместе с престарелыми родителями.
– Ая-яй! – покачал головой Подбельский скорбно. – Как жестоко все в этом мире устроено.
Почти искренне сейчас говорил.
– Убийца не найден, – сказал начальник охраны.
– Да, сейчас это обычное дело, – согласился со вздохом Подбельский.
Он отвернулся к окну и долго смотрел, будто хотел что-то увидеть сквозь жалюзи там, над верхушками близких деревьев.
– Ты Пыляева от меня убери, – попросил неожиданно, вне связи с предыдущим разговором.
– Почему? – почти оскорбился Виталий Викторович.
– Ну не охранник он. Ты понимаешь? Его уровень – ларьки громить.
– Он институт окончил, между прочим.
– А институт ума не прибавляет, – сказал Подбельский. – Знаний – да. А ума – ни капли.
Начальник
– Ты мне характер свой не демонстрируй, – попросил Подбельский. – И чего ты за Пыляева этого держишься так?
– У меня людей в охране не хватает, Дмитрий Николаевич.
– С уходом Пыляева не убудет.
Подбельский в лицо собеседника всмотрелся и рассмеялся, сдержаться не сумев.
– Брось! – сказал. – Ну что ты распереживался, в самом-то деле?
68
Полковник Мухатов примчался в пансионат глубокой ночью. Паша на втором этаже дежурил, возле номера Подбельского, как вдруг за окном, где черным-черно было прежде, замелькало что-то ярко-синее, вроде на молнии похоже, но без раскатов грома. Паша в окно выглянул и увидел милицейскую машину с включенной «мигалкой» на крыше, а вокруг машины – суета непонятная. Люди в отсветах «мигалки» двигались призраками, перетекли вдруг в корпус, и через минуту Паша увидел на экране Виталия Викторовича и милицейского полковника. Они еще до номера Подбельского дойти не успели, как вдруг открылась дверь, и сам Подбельский выглянул – он в майке был и в наспех надетых брюках, щурился сонно.
– Что случилось? – спросил.
Полковник Мухатов руку Подбельскому пожал, произнес отрывисто:
– Плохие новости!
– Прошу! – Подбельский шаг в сторону сделал, гостя в номер приглашая.
Мухатов вошел, Виталий Викторович следом, Паша в коридоре оставался, но Подбельский совершенно неожиданно и ему показал – войди. Паша переступил порог и так и остался стоять, прислонившись неприметно к косяку, а Подбельский следом вошел и дверь за собой закрыл плотно.
– Итак, – сказал он. – Плохие новости. Какие же?
Мухатов взглядом скользнул по Виталию Викторовичу и Паше, и тогда Подбельский руку поднял и произнес успокаивающе:
– Все нормально, при этих людях можно говорить.
Дверь в соседнюю комнату была открыта. Паша видел неприбранную кровать и стоящий в углу телевизор.
– Такие дела, – сказал Мухатов медленно, будто с мыслями собирался. – Сигнал к нам поступил…
Голову повернул и посмотрел на Подбельского исподлобья.
– Сообщили нам, Дмитрий Николаевич, что в вашей охране человек служит, который намеревается вас убить.
Тишина в комнате такая густая повисла, что Паша почувствовал – нечем дышать. Медленно, словно это ему с трудом давалось, повернул голову и на Подбельского посмотрел. Тот почти невозмутимым выглядел, только губу нижнюю закусил. Можно было подумать, глядя на него со стороны, что он в глубокой задумчивости пребывает.
– Кто? – спросил он вдруг отрывисто.
И Паша от его вопроса вздрогнул, только никто этого не заметил.