Санитар
Шрифт:
– Нельзя этого делать, Виталик. Я тебе позже все объясню, – и подтолкнул начальника охраны к двери. – Проводи Мухатова.
Виталий Викторович скрылся за дверью. Подбельский прошелся неспешно по номеру, по-хозяйски руки в карманы брюк заложив, было видно по лицу – думает. Из угла в угол прошелся и вдруг остановился как раз напротив Паши. Сказал, все еще будто в задумчивости пребывая:
– А ведь я знаю, кто из охраны меня убить хочет.
– Кто? – у Паши вырвалось, и он сейчас собственного голоса не узнал.
Подбельский
– Ты!
69
Всем охранникам с первого дня оружие выдали. Кроме него, Паши. Он с приходом новичков себя уже чуть ли не старожилом здесь чувствовал, а оружия так и не получил до сих пор. И биографией его подробно интересовались – и Подбельский, и Виталий Викторович. А он, даже их пристальный интерес ощущая, промашку непростительную допустил – рассказал под настроение Подбельскому о своих подвигах, о том, как жену свою бывшую прикончил, ее престарелых родителей при этом не пожалев. Глупо и необдуманно все. Паша зажмурился даже на мгновение и тут же глаза вновь открыл.
Подбельский стоял напротив, руки в карманах держал и на Пашу смотрел спокойно-строго, как смотрят на взрослеющих сыновей отцы – они уже пожили немало, все видят и все знают, и бесполезно пытаться обмануть.
– Чушь! – сказал Паша резко.
Он еще не знал, о чем дальше будет говорить, но решил, что первым именно это слово должно быть произнесено.
– Ты сядь, – Подбельский рукой на кресло показал, но Паша сделал вид, что этого не заметил.
Если он сядет, Подбельский над ним возвышаться будет, а это проигрышно для Паши, психически проигрышно, ему сейчас даже такие частности приходилось учитывать. Разговор на равных должен идти, только в этом есть шанс.
– Я сразу приметил в тебе особенности кое-какие, – сказал Подбельский.
Он задумчивым выглядел, будто перебирал в памяти картинки, с Пашей связанные.
– У меня нюх на таких, как ты.
– И вы уверены, что не ошибаетесь?
– Конечно, – ответил Подбельский и спокойно на Пашу взглянул. – Ты на убийство способен. Уже переступил однажды через кровь – и это тебя не страшит нисколько.
– И давно?
– Что? – не понял Подбельский.
– Давно вы обо мне это знаете?
– С самого начала твоей работы у меня.
Что-то не стыковалось теперь. Будто трещина появилась в прежде гладких соображениях Подбельского. Паша еще не понимал подоплеки происходящего, но обострившееся вмиг чутье подсказало ему – Подбельский не все сказал. И вряд ли этот разговор для того завел, чтобы Пашу на чистую воду вывести.
– Так сдайте меня в милицию, – предложил Паша.
Он чувствовал сейчас, что произносимое им абсолютно для него безопасно.
– Сдам, – кивнул Подбельский, но без энтузиазма особого.
– А я вам скажу, почему вы меня не сдадите.
– Почему? –
Он и сам чувствовал, наверное, что Пашу в руки правосудия не передаст ни за что, и не мог понять, почему это делает. И вдруг объявился человек, который ему, Подбельскому, может объяснить подоплеку его собственных поступков.
– Потому что все это – блеф.
– Ты о чем?
– О ваших словах, Дмитрий Николаевич. Вы блефуете, когда говорите о том, что знаете своего будущего убийцу. Выбрали почему-то меня на эту роль, но и сами понимаете, что я на нее никак не подхожу.
Паша сейчас говорил с необыкновенным спокойствием в голосе. Все больше укреплялся в мысли, что на верную дорожку выруливает. Не было в поведении Подбельского напора. И это лучше всего Паше объясняло, что надо инициативу в свои руки брать.
– Ну почему же! – возразил Подбельский.
В его голосе слышалась вялость какая-то.
– Ты-то как раз на эту роль идеально подходишь. Кровь на тебе, Паша. Я ведь проверял. Не соврал ты в прошлый раз, когда рассказывал мне о жене, тобой убиенной.
Вот это окончание фразы – "тобой убиенной" – Паше о многом очень сказало. Не всерьез здесь было все. Совсем иначе разговор шел бы, будь Подбельский уверен в своих подозрениях.
– Там мотив был, – сказал Паша. – Эта потаскуха получила то, что заслужила.
– А я?
– А что – вы?
– А я за что получить должен?
– Вы? – кивнул Паша и в глаза Подбельскому посмотрел почти с насмешкой. – Вы-то чем предо мной провинились?
– Я – ничем. Ты не по собственной инициативе на меня вышел. Тебя подослали.
– Кто? – изумился неподдельно Паша.
– Ачоев! – быстро ответил Подбельский, глядя собеседнику в глаза испытующе.
Паша засмеялся, но глаз не отвел, нельзя этого было делать, он чувствовал.
– Значит, подослали меня? – переспросил. – Я только напомнить хочу, что на работу к вам не напрашивался. Вы мне предложили ее сами. А?
И голову набок склонил, Подбельского разглядывая.
– Пригласил, – согласился Подбельский. – После того как ты – совершенно случайно – у моего офиса оказался.
Эта фраза как обвинение звучала.
– Я, значит, возле вашего офиса нарочно оказался, – кивнул понимающе Паша. – Так, мой вам совет: вы всех подозревайте, кто мимо по улице проходит.
Он верный тон выбрал. Он понял уже – не потому Подбельский этот разговор начал, что его к стенке хотел припереть. Дмитрий Николаевич играл свою игру. Проверял, похоже, Пашу, хотя пока и непонятно было для чего.
– И еще, – сказал Паша. Он последнюю точку хотел поставить в их беседе. – Если я хочу, чтобы вы умерли, – почему я помешал убить вас тому бедолаге, которого охрана так запоздало изрешетила? Мне достаточно было только сделать вид, что я не заметил опасности, и на меня даже подозрение бы не пало.