Санитары

Зайцев Сергей Григорьевич

Тяжелая поступь снаружи стихла. Выждав еще немного, Димка с гулко бьющимся сердцем двинулся к двери, держа ее под прицелом светового луча. То, что затаилось в туннеле, было опаснее любого человеческого существа, а уж с бородачом он как-нибудь разберется.

«Ненавижу темноту! — мысленно выругался парень. — Не-на-ви-жу!»

Последний шаг, вот и дверь.

Димка толкнул ее, но та даже не шелохнулась. Холодная металлическая поверхность лишь обожгла разгоряченные страхом руки. Он внимательно осмотрел место, где должен находиться запор, и выругался — здесь нужен ключ, которого у него не было. Разозлившись, Димка

изо всей силы саданул каблуком и тут же пожалел о поступке — дверь не поддалась, но на лязгнувший звук существо из темноты туннеля снова отозвалось тяжелой поступью.

Приблизившись еще на несколько шагов, оно опять замерло.

Димка мгновенно взмок. Цевье автомата скользило в левой руке, словно вспотело вместе с ним, а безымянный палец правой дрожал так, что срывался со спускового крючка. Димка уже понял, что эта тварь, кем бы она ни была, его отсюда живым не выпустит.

Нужно найти бородача. Вдвоем у них, возможно, есть хоть какие-то шансы, кроме того, в берлоге наверняка есть оружие помощнее автомата. Будь чужак хоть трижды подонком и похитителем, но прежде всего он человек!

Стиснув зубы, Димка в отчаянии снова занес ногу, собираясь садануть по двери в районе замка еще раз, но вместо этого шарахнулся к металлической перегородке — со стороны решетки донесся громкий скрежет, словно кто-то провел по прутьям твердыми как сталь когтями. И тут же громко, зловеще зашипело:

— Пууусссстии…

Потушив фонарь, Димка затаился.

От творящегося кошмара у него, казалось, даже сердце перестало биться, а рассудок захлестнула долго сдерживаемая паника. Он инстинктивно чувствовал, что реальность окажется страшнее любых фантазий, и не желал знать, что там, за решеткой. Не хотел это видеть. Пусть это исчезнет, оставит его в покое!

Тот оборотень не мог выжить с такой страшной раной… Не мог выжить и прийти сюда, выследить его ради мести. Невозможно…

Словно потешаясь над ним, где-то за спиной, по ту сторону перегородки, послышался тихий, пока еще отдаленный цокот. Сперва парню показалось, что это всего лишь очередное наваждение, но цокот усиливался, становился громче и отчетливее. И не узнать его было невозможно. Звук костяных лап, быстро ступающих по бетону. Громко и отчетливо перестукивая друг о друга окостеневшими перьями, броней покрывавшими тело твари, по коридору к нему бежал, разгоняясь…

«Этого не может быть. Шилоклювы не водятся в туннелях!»

С невероятным трудом преодолев навалившийся на него ступор, Димка отшатнулся от перегородки, поворачиваясь к ней лицом. Автомат в руках показался неподъемным, словно его вес вдруг увеличился в несколько раз. Щелкнул фонарь, и луч света уперся в бурый от ржавчины металл.

Цокот нарастал.

Замедленно, как во сне, Димка сделал еще шаг назад.

Свирепый удар с оглушительным скрежетом прогнул листовой металл, словно бумагу, заставив его вздуться пузырем внутрь коридора. Все произошло так быстро, что Димка не успел отскочить. Пробив сталь, длинное копье костяного жала в один миг преодолело метровый промежуток и вонзилось ему в грудь, насадив, словно жука на булавку.

Он закричал от ослепительной боли, ломающей кости и рвущей легкие…

И проснулся.

Глава 12

СНЫ СБЫВАЮТСЯ

— Хорош орать, спать мешаешь!

Димка рывком сел

на койке. Сердце бухало в груди кузнечным молотом, пульс отдавался в висках. Провел рукавом рубашки по лицу, стирая липкую испарину. Натянул башмаки, спасаясь от холода мраморного пола.

«Да когда же это кончится?!»

Поневоле позавидуешь Федору — тому кошмары не снятся, да еще так отчетливо, словно происходит это наяву. Кротову вообще никогда ничего не снится, если уж спит, то всегда как убитый. Вон и сейчас — недовольно буркнул и снова дрыхнет.

Димка ожесточенно потер влажные виски дрожащими пальцами, глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Снаружи кабинки доносился привычный гомон голосов — в реальности наступило утро, ночь осталась позади. Мимо полога по коридору постоянно сновали люди, занимаясь утренними заботами, долетали запахи готовящейся в кухонных точках пищи, прогромыхали колеса дрезины по путям. Но, несмотря на более чем десятичасовой отдых, Димка чувствовал себя совершенно разбитым и вымотанным. Будто и в самом деле всю ночь бродил по путям и сражался с монстрами из своего воспаленного воображения.

Все пережитое за день смешалось в кучу в этом проклятом кошмаре: оборотень с Курской, берлога Натуралиста, даже тот бородач, следивший за бауманцами с момента их появления на станции… Словно между всеми этими событиями существовала некая тайная связь. Но если так рассуждать, то и в самом деле спятить недолго. А в метро и без него сумасшедших хватает, только живут они недолго — кому нужны бедолаги, не способные не то что отработать паек, а даже о себе позаботиться? На станциях Ганзы душевнобольных точно не встретишь — таких они или вышвыривали на радиальные, или тихо кончали в темных туннелях. Чтобы человек и сам не мучился, и другим хлопот не доставлял. «Вот такая, блин, этика подземной жизни, сведенная к жестокой и бездушной рациональности…» — Димка еще раз глубоко вздохнул. С каждой минутой в душе крепло убеждение, что этот тип с бородкой приснился неспроста. Может, он и в самом деле уже очнулся и дает показания? Очень хотелось надеяться, что это так и все эти мучения во сне неспроста. Решившись, парень засобирался — натянул куртку, проверил оружие.

— Федь, пошли Каданцева навестим?

Кротов что-то буркнул под нос, но даже не пошевелился.

— Федь? Надо Каданцева навестить. Наверняка уже есть какие-то новости.

Кротов застонал и перевернулся на другой бок.

— Федь?

Сообразив, что напарник все равно не отстанет, Федор с руганью сел на жалобно заскрипевшей койке и сердито уставился на Димку. Синяк под его левым глазом совсем почернел и выглядел жутковато. Очки на ночь он все-таки снял и теперь достал из нагрудного кармана, протер носовым платком и нацепил на переносицу.

— Димон, я тебя сам пристрелю, если не угомонишься, — хриплым спросонья голосом пообещал Федор. — Ты что, двужильный, что ли? Чего пристал, как чирей к заднице? Лично меня после «исповедальни» сегодня мутит еще больше, чем вчера.

— Тогда я сам схожу, узнаю насчет сестры, а ты… спи до посинения! — зло ответил Димка.

— Да за какие же грехи мне такой напарник достался? — сокрушенно вздохнул Федор, сдаваясь. — Я о чем с тобой совсем недавно толковал? Мы же вроде договорились!

— Не могу я сидеть на месте, в полной просра… прострации. Это ведь не у тебя пропала сестра, а у меня.