Санька-умник

Куковякин Сергей Анатольевич

Он не только говорком был, но ещё и шутником порядочным. Такое иногда загнет — хоть стой хоть падай.

— Доброго здоровьичка, еретик… — сказал, а сам по лавке начал подальше от Саньки к сторону переднего угла сдвигаться. К иконам-защитницам.

Братья и сестрички Саньки, что сейчас тоже за столом сидели, замерли, чуть ложки у них из рук не выпали. Запереглядывались и по примеру отца тоже стали подальше от Саньки сдвигаться.

Про еретиков они знали.

Еретик — человек страшный. Это — колдун, причем — нехороший. Желающий стать еретиком должен был отказаться от веры в Бога.

Он по своей воле приходил к другому колдуну, а последний уводил его за околицу. Здесь пришедший отрекался от своей религии, колдун читал заклинания и перед ними появлялась огромная жаба с разинутой пастью. Колдун приказывал пришедшему залезть в пасть этой жабы. За жабой появлялся заяц, за ним — волк, следом — медведь. Еретик должен был пролезть сквозь этих зверей, как сквозь жабу, и тогда он будет научен наукам злого колдовства, но, если кто, пролезши сквозь жабу, струсит — тот сойдет с ума…

Вишь, не испугался Санька, перед ними сейчас жив-здоров стоит…

Выражение лица Ильи было серьезно-испуганным и дети ему поверили.

— Что ты городишь! — замахала руками на мужика бабушка Лукерья. — Зачем детишек пугаешь!

А Илья уже со смеха покатывался…

Ишь, весело ему!

Бабку-травницу угостили и после обеда она Саньку обратно к себе увела. Так и началась его жизнь, как в Пугаче говорили — в людях.

Домой он приходил раз в две-три недели, а всё остальное время учился травничеству. Бабка-знахарка на него просто ненарадовалась.

Глава 11

Глава 11 Про рыбу и бабочек

Маленькие дети шуток не понимают, воспринимают всё буквально. Однако, они памятливы.

Так и сестричками Саньки случилось. Долгое время, когда он от бабки-травницы возвращался, просили они его крестик показать.

Не стал ли он еретиком? Санька, это, или уже — страшный колдун?

Александр Аркадьевич ворот рубашки расстегивал и свой крестик им показывал. Не еретик он никакой, просто Санька…

Сестрички радовались и к нему ластились.

Надо сказать, что в последние месяцы Санька дома стал чаще бывать — его помощь отцу требовалась.

Впрочем, всё по порядку.

Первомайская демонстрация Ильи с красным флагом получила неожиданные последствия. В Пугач из города вдруг приехал тот же парень, что уже здесь на 1 Мая был.

Приехал, и сразу в избу Ильи заявился. Так и так, рабочие в городе так себе питаются, не то, что совсем голодают, но и не шикуют. Недалеко от Пугача озеро имеется, вот и принято решение советской власти его в аренду Илье сдать. Он — мужик правильный, политику партии поддерживает. Может, и не двумя руками, но всё же…

Должен Илья на том озере рыбу ловить и установленную норму в город привозить. Если больше наловит — остаток его. Может он с этой рыбой всё что угодно делать. Хоть варить, хоть — жарить, хоть в пирогах съедать. Даже продать имеет право. Дается ему на это полное разрешение.

Илья в затылке почесал и согласился. Когда ему ещё такое счастье выпадет? Не только в городе голодновато было, в Пугаче народ хоть и на земле жил, а всё равно в животе у них поуркивало.

Съездил Илья в город, бумаги подписал и приступил к делу.

Морды изготовил и ловлей занялся. Мог он это делать круглогодично, даже во время нереста — рыба в пруду кишмя кишела.

Польза от этого была всем — и рабочим в городе, и семье Саньки. Правда, работать приходилось много…

Получалось даже рыбу на базаре в Слободском продавать. Вот тут-то Санька-умник и потребовался.

Маленький он маленький, да — умник. В семье он лучше всех считать умел. Бабушка Лукерья совсем считать не умела, мать Саньки — совсем не умела, Илья — умел чуть-чуть, но путался. Такой на базаре не то что в прибыток наторгует, но может и должен остаться. Ну, не совсем, но всё же…

Как Санька ловко считать научился, про это никому было не ведомо. Не умел, не умел и вдруг стал. Удивляться тут было нечему. Он же умник! С ними и не такое бывает.

Поэтому Санька сейчас в обязательном порядке Илью на базар сопровождал. Что со свежей рыбой, что зимой — с мороженой. Сдавалась рыба государству тоже в его присутствии. Для порядка и надежности. Советскую власть Илья тоже предпочитал контролировать, держал с ней ухо востро. Её представители присмотра требовали, не у всех руки были чисты. Могло к ним что-то и прилипнуть, только чуть-чуть ворон начнёшь считать.

Бабка-травница таким отлучкам Саньки была не рада. Иногда перерывы в его обучении не на один день затягивались.

— Лукерья, пореже бы мальчика домой отзывать, — пеняла знахарка бабушке Саньки.

Та только руками разводила — без Саньки семья никак не могла обойтись. Умник он один, другого не имелось.

Если уж честно, то был теперь ещё один повод Саньке на базаре бывать. Летом, когда он с бабкой-травницей по полям-лугам и лесным полянкам нужное собирал, мальчик ещё и бабочек ловил. Старушка ругалась, бранила Саньку, что он от важных дел отвлекается, но Санька только бычился и своё продолжал.

Бабочками некоторые знакомые Александра Аркадьевича в девяностые и кормились. Нет, супы и каши из них не варили, а ловили, мертвили, красиво упаковывали и продавали как украшение интерьера. Сначала, конечно, они свои коллекции экзотических насекомых из дальних стран реализовали, а потом уже и за местных принялись. Само-собой, отечественные бабочки не такие красивые, как из каких-нибудь тропиков, но тоже достойные экземпляры встречаются.

Вот и Александр Аркадьевич свои умения на практике как мог применил, берестяных коробочек наделал и данные трофеи на рынке Илья с его участием продавал. Платили за них копейки, но копеечка к копеечке, а глядишь и рубль набежал…

Сестры Саньки от такой торговли ревмя ревели — не лишай, братик, нас красоты неземной! Пусть бабочки в коробочках дальше на стенах в избе висят!

Отец Саньки к бабочкам сначала тоже весьма скептически относился, но позднее поменял своё мнение. Вот ведь, глупый народ за такую безделицу деньги платит!

Лишней копейки никогда не бывает. На деньги, что за бабочек были выручены, на целый год для семьи было закуплено керосина, спичек, соли, сахара и другой разной мелочи.

Илья даже сам себя побранил как-то — зачем он над Санькой из-за бабочек насмехался? Дело-то вон какое полезное оказалось!