Санкция на жизнь
Шрифт:
Окровавленная физиономия поверженного супостата показалась ему смутно знакомой, но проверять времени не было…
Очухался каплейт.
Он длинным прыжком сбил с ног Геннадия, ударив украинца под колени, и оба покатились по полу, сцепившись в невообразимый человеческий комок. По пути к стене они сшибли несколько человек и опрокинули системный блок, путаясь в проводах.
Проклятия и угрозы сыпались во все стороны. Грамотный, виртуозный мат поражал своей уместностью. Из динамиков слышался очередной рекламный слоган какой-то грузовой компании Игреков: «Торговое эмбарго – не для нашего флэш-карго!»
— Да
Нужный рванулся на помощь Геннадию, которого каплейт все же умудрился скинуть с себя и теперь самозабвенно дубасил ногами. Но на полпути Стас услышал громкий хлопок и ощутил чудовищный удар в филейную часть, который не просто сбил его с ног, а в буквальном смысле швырнул на спецназовца, выгнув членом вперед. Второй удар пришелся в правое плечо и оказался еще более болезненным. Рядом завопил сложившийся пополам Марек, сыпанул исками пробитый насквозь растровый экран…
К тому времени, когда Стас приземлился на пол, он почти потерял сознание от болевого шока. Перед глазами пылала лиловая муть, уши заложило от нарастающего грохота, в голове шумела единственная мысль: «Неужто какой-то кретин открыл стрельбу?…»
Третий раз Стаса ударило в грудь. И он благополучно вырубился.
— Вы что, упырятина гражданская, совсем офонарели? — спросил Тюльпин, входя в разгромленную офицерскую. — Вконец тягу потеряли, штафирки рваные! Сальники дырявые! Через шлюз пропущу собак чахлых! Гравитонником по гениталиям отпрессую…
Капитан третьего ранга еще с минуту яростно размахивал зажатой в руке курительной трубочкой и сыпал узкопрофильными ругательствами. После чего вдруг заткнулся и, привычно потрогав языком верхние клыки, обвел оценивающим взглядом всех виновников масштабного побоища.
А поглядеть было на что.
Троица из охранения дипкорпуса теперь смотрелась не манерно и угрожающе, а, в лучшем случае, незаслуженно униженно. Капитан-лейтенант прикладывал платок к разбитому носу, отмахиваясь от назойливого санкцира-медика, который порывался осмотреть его. Двое других спецназовцев вообще еле держались на ногах после знакомства с увесистыми украинскими кулаками. Сам Геннадий, впрочем, тоже являл собой удручающее зрелище: пара серьезных ссадин на лице, не считая заплывшего глаза, разодранный до пупа китель и заляпанные кровью брюки. Марек пострадал меньше, но и у него вид был изрядно помятый, а отдавленную правую ногу чеху приходилось держать практически на весу. Нужный в драке почти не получил увечий, зато ему досталось аж три пули из травматика: в грудь, плечо и задницу. Места, куда угодили заряды, уже отходили от онемения и начинали дико болеть. Синячищи формировались знатные: бордово-фиолетовые, диаметром сантиметров по десять. Хорошо, хоть кости целы остались…
Также в офицерской присутствовали и остальные участники потасовки, невольно попавшие под раздачу. Несколько сотрудников СБ, рослый парень из инженерного батальона, двое штурманов и… Илья Шато.
Вот уж кого Стас не помышлял встретить здесь, вдали от Земли и тульского космодрома «Стратосфера», с которого полгода назад стартовал его «Ренегат» и ушел в свой злополучный рейс номер 816.
Неожиданная встреча отягощалась еще и тем обстоятельством, что именно Илюху Стас в горячке схватки шарахнул топливной бочкой по голове. Не зря в тот миг лицо поверженного показалось ему смутно знакомым…
— М-да. Торжество интеллекта, блин, — заключил Тюльпин. — Просто гении космоса какие-то.
Он не выдержал и улыбнулся. По-человечески – просто и открыто.
Спецназовцы угрюмо молчали и осторожно трогали синяки да царапины. Остальные тоже не спешили высказывать какие-либо мнения по поводу произошедшего.
В офицерской повисла тишина, нарушаемая лишь сиплым писком поврежденного динамика и урчанием холодильников.
— Это залет, бойцы. На «губу» бы вас отправить. Суток на трое… — мечтательно вздохнул Тюльпин, пыхая трубочкой. — Жаль, времени нет. Ладно, вроде все целы, и тяжких телесных удалось избежать. Стало быть, тяга такая: доблестные спецназовцы-дипломатчики и остальные вовлеченные в конфликт отправляются по своим делам. Командирам о случившемся сами доложите или мне помочь?
— Сами, товарищ капитан третьего ранга, — мрачно зыркнув на украинца здоровым глазом, ответил каплейт.
— Чудненько. Что касается моих архаровцев… — Тюльпин обвел взглядом Марека, Геннадия и Стаса. — Бегом в медкомплекс. Заштукатурьтесь. И пусть вам стимуляторов каких-нибудь вжарят. А через пятнадцать минут приказываю прибыть в УЦ для дальнейших тренировок. И на будущее… Ребят, если вам позволили отдохнуть, то это не значит, что нужно сразу крушить имущество и бить друг другу морды. На такие случаи у вас еще будут санкции. Все свободны.
Стас осторожно потрогал зад. Зашипел от боли: чувствительность окончательно вернулась, и вся правая ягодица превратилась в один упругий очаг боли. Грудь и плечо тоже саднили. Нужно будет попросить медиков вколоть обезболивающего…
— Вот так, значит? Сразу бочкой по балде?
Нужный не заметил, как к нему подошел Шато.
— Илюха, привет. Извини, не признал в суете. Цела думалка?
— Да цела вроде. А я тебя сразу узнал, хотел окрикнуть, да замешкался…
— Не зевай больше, — назидательно сказал Стас.
Они приветственно пожали друг другу руки. Почти хором спросили:
— Как ты?
Улыбнулись. Чиркнули взглядами.
Вообще в таких случаях между знакомыми людьми часто возникает неловкость. Давно не виделись, каждый шел своим путем, переживал какие-то события, с каждым что-то случалось – плохое и хорошее, — а потом: бац и встретились там, где вовсе не чаяли.
— У тебя статус дружбы активен? — вдруг поднял глаза Шато.
— Столько всего произошло с того момента, как ты меня в рейс выпустил… Лучше б не дал ты тогда санкцию на старт моему «Ренегату».
— Наслышан о твоем демарше. — Шато улыбнулся. — Надо же… первым вошел в Точку. Можно сказать, открыл нам врата в зеркальную систему.
Стас вздрогнул. Он вспомнил слова Уиндела о том, что Солнечные несутся в пространстве, постоянно набирая скорость. Несутся к точке начала каких-то безумных координат, чтобы столкнуться и превратиться в облако раскаленной плазмы. Вместе с уймой бедных злых людишек.