Санклиты 2 и 3. Охотница. Ангел Губитель
Шрифт:
– Не делай этого! – голос Охотника сорвался на крик. – Они же убьют ее!
Шерхан молча набрал код и стена опустилась.
Данила прижался к ней. В его взгляде танцевала паника. Дрожащими пальцами он попытался набрать комбинацию на кодовой панели. Мы с Ханом одновременно закатили глаза.
Я поймала взгляд Арсения и улыбнулась ему. Санклит ответил задорной усмешкой. Что ж, он прав, терять присутствие духа рановато. Где только наша не пропадала! Спокойно, мы еще поборемся!
Я показала поднятый средний палец Даниле и медленно отступила от стены.
Что мы имеем? Там, внутри,
Какая же роль тогда отведена мне?
Получается, я – мышка в огромной яме с разъяренными, сбрендившими, оголодавшими змеями?
Глава 5 Страшная сказка на ночь
Я хотела остаться с тобой,Я уже успела посметь.Пахнет снегом прозрачная боль –То ли даль, то ли высь, то ли смерть…Мельница «Господин горных дорог»
Да, я мышь в яме со змеями. Но даже маленький зверек начинает кусаться, когда его загоняют в угол! Просто так сдаться, сложив лапки на пузе? Не дождетесь! Слишком хорошо известно, какие последствия повлечет моя смерть. И даже не глобальные – в виде войны между санклитами и людьми, которой так жаждет Шерхан. Для меня гораздо важнее то, что это разобьет сердце моего ангела.
– Горан… – Я прикрыла глаза, зашипев от невыносимой боли.
Он никогда себе не простит, что не уберег любимую. Хотя я, дура, во всем виновата сама. И сама же попытаюсь выбраться! Но для начала надо найти детей. Может, удастся их вывести. А что? Я неисправимая оптимистка! И какому-то там «суровому серпантину жизненных невзгод» – вычитала где-то, смеялась неделю – нас не сломить!
Плохо освещенный коридор вывел в самую настоящую пещеру. Похоже, Охотники рассудили здраво – зачем создавать удобства обреченным на долгие муки санклитам? Пусть скитаются в подземелье, как неупокоенные души. Хмыкнув, я поежилась – жуткая холодрыга! В аду, вроде, жарко должно быть. Хотя это же ледяное озеро Коцит, так что все логично.
С потолка что-то капало – половина капели громко разбивалась о пол, вторая, по ощущениям, лилась за шиворот. Вспомнив, как визжала в детстве, когда зимой Глеб насыпал снег за шиворот, я кивнула самой себе – весьма похоже. Только орать нельзя, если не хочу приветственной санклитской делегации с хлебом-солью и голодными глазами…
Ладно, хоть оптимизма уже и поубавилось, главные проблемы пока что – всего лишь холод и темнота. С первым ничего не сделаешь, попытаемся не замечать. А вот прогнать мрак ночи вполне способна функция фонарика в сотовом. Я засунула обратно в телефон аккумулятор, повздыхала над останками сим-карты, потом напомнила себе, что сети тут точно нет, не отель ведь с бесплатным wi-fi, и улыбнулась, представив, как санклиты ходят по тюрьме, ловя сигнал.
С фонариком стало спокойнее, но он в прямом смысле слова высветил новую проблему – скользкий камень, резко уходящий вниз под откос. Другого пути в наличии не имелось. Кряхтя, я спустилась по нему, всего пару раз «порадовав» копчик и даже умудрившись не уронить
Очередной коридор вывел в еще одну пещеру. После довольно долгого плутания по этому лабиринту мне уже пришло в голову, что санклитов здесь, может быть, и нет вовсе. Но едва эта мысль повысила настроение, как эхо донесло какие-то непонятные щелчки. Воображение моментально нарисовало множество картин, но увиденное превзошло их все, вместе взятые.
Это был Летучая мышь.
Страшная сказка на ночь стажеров Охотников. Ее с удовольствием рассказывали «желторотикам» в поместье – перед сном. Этот санклит родился слепым, но научился обходиться без зрения, собак-поводырей и палочки, посылая вперед щелчки и по резонансу звука, как летучая мышь сонаром, определяя и расстояние до объекта, и его габариты, и многое другое.
Обычно матушка-природа, ущемив человека в чем-то, не забывает одарить в другом. В случае же с санклитом она повела себя как мачеха, причем злобная, дав ему взамен зрения злобу, зависть и дьявольскую изворотливость.
Долгие годы он ходил по земле, заманивая своих жертв в ловушку просьбой помочь калеке, и отнимая у них потом не целую жизнь, а вытягивая по дню-два, месяц за месяцем, пока люди, сошедшие с ума от боли, не умирали от шока и истощения.
И вот сейчас именно эта злобная тварь стояла в свете моего сотового, уперевшись невидящим взглядом прямо в меня.
Расстояние между нами было большим, но едва я шевельнулась, бесшумно, как считала, отступив вправо, он дернулся и защелкал точнехонько в мою сторону. Пару минут мы играли в эту заведомо проигрышную стратегию.
– Можешь не стараться, – наконец выкрикнул Летучая мышь. – Я слышу твое сердце.
Удивил! Мне тоже слышны его удары. Где-то 200 в минуту. Проклятый адреналин! Но, как бы то ни было, кинжал-то ты не видишь!
Заговаривая санклиту зубы, умоляя о пощаде – весьма правдоподобно, кстати – я подпустила его поближе. Широко раздувая ноздри, он почти вплотную прижал меня к мокрой стене. Изо рта на длинную спутанную бороду обильно текли слюни.
– Что, человеческим духом пахнет? – пробормотала я, осторожно достав кинжал. – Размечтался! – мне удалось размахнуться и с силой воткнуть клинок в его грудь – именно так, как много раз учил Горан.
Взмахнув руками, санклит завизжал так, что звук, отраженный каменными сводами пещеры, на пару минут контузил, заставив упасть на колени и закрыть уши ладонями.
Когда я поднялась, он уже был мертв.
Пытаясь унять дрожь, мне пришлось заставить себя подойти к нему – чтобы забрать кинжал. Широко раскинув руки и распахнув невидящие глаза, Летучая мышь казался теперь просто щуплым бродяжкой в истертой до дыр одежде.
Мой первый труп, если так можно сказать. Первая жизнь на моей совести.
Не знаю, сколько я простояла в шоке, тупо уставившись на санклита, прежде чем заставила себя, стиснув зубы, удостовериться, что он мертв, и выдернуть кинжал из его груди.
Вытерев лезвие, пришлось срочно отойти, потому что из всех щелей к нему сплошным потоком хлынули крысы. Вскоре зверьки так плотно облепили его, с визгом отстаивая свое право на кусок мертвечинки в драке с сородичами, что превратились в один злобный комок.