Сапфир
Шрифт:
– Все рассмотрел, что хотел? – томным голосом поинтересовалась принцесса, прижимая полотенце к волосам.
– Я бы и на большее хотел взглянуть, но разве ты позволишь? – хрипло произнес он, все еще стоя в дверях с мечом в руке.
– А почему нет? – Она отбросила полотенце, а затем очень медленно стянула с плеч ночную рубашку.
Белая ткань упала к ее ногам.
У Гронидела пропал дар речи. Его челюсть плавно начала опускаться вниз, а орган в штанах резко подниматься вверх.
Он, конечно же, знал, что фигура у нее ладная. Конечно же. Знал. Но тут ему
Белоснежная грудь с сосками нежно-розового цвета умоляла к ним прикоснуться. Он бы сначала ее погладил, а затем прижался ладонями, чтобы руками оценить ее полноту. Гронидел поцеловал бы эти волшебные соски и наверняка бы стал посасывать их, параллельно играя языком в свое удовольствие. Принц бы скользнул подушечками пальцев вдоль рельефа мышц на ее животе и обхватил узкую для ее роста талию, примеряясь к тому, как будет хвататься за нее в порыве страсти, помогая жене наиболее полно ощутить их единение. Он бы погладил, а затем облизал точеные ягодицы и длинные стройные ноги, которые явно были созданы для того, чтобы обхватывать его бедра и помогать Сапфир кататься на нем, как ей вздумается. Он бы позволил ей творить все, что она захочет, лишь бы обладать этим телом безраздельно и безгранично.
– Не знала, что можно взять женщину одним только взглядом. – Сапфир провела пальцами вдоль линии ключицы и спустила их на грудь. – Но ты, вне сомнений, уже это сделал.
Гронидел сглотнул. Это все дурман духов. И сон. Он спит и грезит о том, как Ведьма соблазняет его, испытывая на прочность волю и характер. И до момента, как он сорвется с цепи контроля собственной похоти, ему осталась самая малость! Пожалуй, стоит ударить себя по лицу и проснуться, пока дел не натворил.
Он зажмурился и открыл глаза. Ничего не изменилось. Голая Сапфир продолжала пожирать его взглядом.
– Чего ты хочешь? – не то прохрипел, не то простонал принц.
– А сам ты как думаешь?
Она отошла от шкафа и медленно, словно кошка, забралась на кровать. Легла поперек и повернулась на бок, призывно глядя на него своими солнечными глазами. Сапфир не стеснялась и вела себя так, будто отработала в храме Богини Любви лет десять и вышла на свободу, потому что Гронидел ее выкупил.
И это смутило.
– Я тебе меч принес. – Он вложил все свое самообладание и силы в сдержанную улыбку, что появилась на его лице. – Но ты, насколько могу судить, заниматься сегодня вечером не намерена.
– Намерена! – поспешно выдала она и встала на колени.
Сапфир поползла по кровати к нему, грациозно выгибая спину. Ее грудь покачивалась в такт движениям, и Грониделу казалось, что сейчас он кончит в исподнее белье.
– С твоим мечом я согласна упражняться до самого рассвета. – Она опустила глаза на его пах и облизала губы.
Это было настолько непохоже на Сапфир, что Гронидел ужаснулся. Уж он-то был уверен, что из двух его игрушек она бы выбрала ту, что из металла и сверкает на солнце!
– С тобой что-то не так… – Гронидел прислонил меч
Принц хотел подойти к шкафу, но Сапфир прыгнула ему на спину и едва не повалила на пол. Ее губы впились аккурат ему в шею, а ноги оплели талию.
– Я постоянно думаю о тебе! – выдала женушка.
– Ты не в себе! – Он все-таки смог повалить ее на кровать.
Гронидел сорвал покрывало и попытался укутать им Сапфир. Она сопротивлялась и, словно одержимая, пыталась снять с него штаны.
Принц уже понял, что с ней. Сок ягоды-камаринки – женское оружие. Жены Ошони, которым изменяли мужья, могли использовать его, дабы ненадолго вернуть супруга в брачное ложе и быстро овдоветь. Отвратительный на вкус, его никогда не добавляли в пищу. Девы-ошони наносили прозрачный сок на шейные платки и нательные рубахи. Яд вызывал прилив желания и затмевал рассудок жертве, превращая ее в похотливое животное, которое спустя несколько часов умирало от сердечного приступа.
Королева Ошони явно послала Грониделу свой ласковый привет и обеспечила его молодой супруге ночь, полную огня, во время которой Сапфир умрет от остановки сердца.
Грониделу повезло: он знал, что у этого вещества есть противоядие.
Траву вельбруса в Зальтии собирали только в одном месте: на склоне горы Мертвецов. А гора та получила название из-за количества погибших на ней путников. Вельбрус цвел два раза в году и источал запах, который дурманил разум. Опытные собиратели никогда не отправлялись в путь за травой в период ее цветения, а неопытные и жаждущие быстрой наживы глупцы гибли, теряя ориентацию и падая с крутых склонов горы.
Настойка из травы вельбруса стоила до безобразия дорого. Тем не менее ее все равно покупали у волхвов, ведь она не только избавляла от страхов, но и лечила бессонницу.
Сапфир повезло: Ордерион не избавился от запасов зальтийских настоек у Гронидела в кабинете. А среди них была и та, что могла спасти принцессе жизнь.
Оставлять жену в покоях одну Гронидел побоялся: она могла сбежать и найти для удовлетворения похоти первого попавшегося мужчину. От этой мысли он вздрогнул и вновь поблагодарил судьбу за то, что вовремя пришел мириться.
Используя зеркальную иллюзию невидимости, Гронидел торжественно занес завернутую в покрывало супругу в свой кабинет. Сапфир не робела и за все время пути у него на руках так и не отклеила губы от зальтийской шеи.
В кабинете Ведьма пыталась плеваться и брыкаться, настаивая на том, что хочет испить до дна мужа, а не какой-то кубок с настойкой. Гронидел уже думал, что просто пришибет ее сам, чтобы не мучилась, как внезапно Сапфир успокоилась и перестала протестовать.
Она поникла и умолкла. Настойка явно подействовала, и принцесса начала клевать носом.
– Не засыпай, – тормошил ее Гронидел, ибо знал: все самое худшее еще впереди.
Лихорадка начала бить Сапфир спустя минут пять. Гронидел отнес ее назад, в покои, и усадил на кровать. Еще через полчаса у принцессы открылась рвота.