Сапфирная роза

Эддингс Дэвид

— Медленно едем, — проговорил Улэф, вытирая глаза от пыли. — Решение Мартэла поехать через Эйк было, пожалуй, мудрым.

— Я уверен, что на дороге от Эйка до Земоха так же холодно и пыльно, — сказал Спархок. Он слегка улыбнулся. — Мартэл очень привередлив и ненавидит грязь. Знать, что ему за воротник попала пара пригоршней песка со снегом, мне ужасно приятно.

— Какие милые мысли иногда приходят тебе в голову, Спархок, — язвительно проговорила Сефрения.

— Да я никогда и не скрывал этого, — отозвался рыцарь.

Когда наступила ночь,

они укрылись в пещере, а покинув ее утром следующего дня, увидели, что небо очистилось, хотя ветер стал сильнее и перегонял целые облака пыли. Пока все собирались у входа в пещеру и готовились отправиться в путь, вернулся Берит, еще с первыми лучами солнца отправившийся вперед на разведку. Он был очень бледен.

— Там какие-то люди, Спархок, — сказал он, спешившись.

— Солдаты?

— Нет. С ними стирики, женщины и дети. У них есть немного оружия, но, похоже, они не умеют обращаться с ним.

— Что они делают? — спросил Келтэн.

Берит нервно кашлянул и огляделся.

— Лучше и не говорить, сэр Келтэн, и не надо леди Сефрении их видеть. Они устроили там что-то вроде алтаря с глиняным идолом на нем и занимаются тем, что обычно не делают на людях. Я думаю, это просто какие-то ненормальные.

— Все-таки лучше сказать об этом Сефрении, — решил Спархок.

— Я не могу этого сделать, Спархок, — сказал Берит, краснея. — Я не могу при ней описать то, чем они занимаются.

— А ты расскажи ей обо всем, не вдаваясь в подробности.

Сефрения однако оказалась настойчивой.

— А что именно они делали, Берит? — спросила она.

— Ну вот, я так и знал, — пробормотал Берит, с упреком глядя на Спархока. — Они… э-э-э… они приносят в жертву животных, леди Сефрения, и они совсем не одеты, несмотря на холод. Они размазывают по телу кровь жертв и они… э-э-э…

— Да, мне знаком этот ритуал. Опиши людей. Они выглядят как стирики или эленийцы?

— Многие из них темноволосые, леди Сефрения.

— А-а, — протянула она, — вот кто это. Эти люди не представляют собой опасности. Идол — другое дело. Мы не можем оставить его, необходимо его разрушить.

— По той же причине, по которой мы разбили того, в подвале в Газеке? — спросил Келтэн.

— Именно, — Сефрения скорчила рожицу. — Я, конечно, не должна этого говорить, но Младшие Боги допустили промах, когда заключили Азеша в того глиняного идола в Храме около Ганды. Идея была неплохой, но кое-что они проглядели. Люди могут делать копии идола, а если совершить необходимый ритуал, дух Азеша вселяется в эти копии.

— Так что же нам делать? — спросил Бевьер.

— Мы разобьем идола до того, как ритуал будет завершен.

Голые земохцы в каньоне были не слишком чисты, а их волосы свалялись и спутались. Спархок раньше никогда не думал, что под одеждой может скрываться столько человеческого уродства. Обнаженные, поклонявшиеся идолу были крестьянами и пастухами. Когда рыцари в кольчугах ворвались в их круг, запачканные кровью люди визгливо закричали от ужаса и стали разбегаться во все стороны, еще

больше напуганные тем, что нападавшие были переодеты в земохские одежды.

Четверо из сотворявших ритуал земохцев были одеты в грубые рясы и стояли перед алтарем, только что закончив приносить в жертву козла. Трое из них остолбенело уставились на рыцарей, но четвертый, мужичок со всклокоченной бородой и узким лбом, все еще перебирал пальцами в воздухе и отчаянно торопясь говорил по-стирикски. Он выпустил несколько заклинаний, таких неуклюжих, что можно было только смеяться.

Рыцари, нисколько не смущаясь, проехали через выпущенных им призраков и бегущую толпу.

— Защити нас, Господь! — завизжал жрец, с пеной на губах. Однако его прихожане не вторили призыву.

Глиняный идол на грубом алтаре, казалось, немного двигался, как кажется движущейся дальняя гора в колеблющемся воздухе в жаркий летний полдень. От него исходили волны враждебности, и воздух внезапно стал ледяным. Спархок вдруг почувствовал как из него уходит сила, а Фарэн под ним пошатнулся. Затем земля перед алтарем задвигалась и стала подниматься. Под землей что-то шевелилось, что-то настолько ужасное, что Спархок слабея отвел глаза. Земля пошатнулась, и Спархок почувствовал, как леденящий ужас заползает в его сердце. В глазах его потемнело.

— Нет! — зазвенел голос Сефрении. — Не сдавайся! Это не может победить тебя!

Сефрения поспешно заговорила по-стирикски и быстро вытянула руку. То, что появилось на ее ладони, ярко сверкало и было сначала не больше яблока, но когда этот сияющий шарик поднялся в воздух, он расширился и сделался еще ярче, и казалось, что перед алтарем зажглось маленькое солнце, и это солнце принесло с собой тепло лета, прогнавшее могильный холод. Земля в мгновенье замерла, а идол вновь стал неподвижным.

Кьюрик пришпорил своего дрожащего мерина и ударил булавой. И уродливый идол рассыпался под ударом, и его черепки разлетелись во все стороны.

Голые земохцы в полном отчаянии рыдали и выли от ужаса.

25

— Собери их, Спархок, — произнесла Сефрения дрожащим голосом, кивнув в сторону голых земохцев. — И, пожалуйста, заставь их одеться. — Она посмотрела на алтарь. — Телэн, — сказала она. — Подбери кусочки идола. Мы не оставим их здесь.

Мальчик не спорил с ней.

Собрать земохцев не составило большого труда. Голые безоружные люди обычно не сопротивляются, когда приказы им отдают воины в доспехах и с острыми мечами в руках. Однако узколобый жрец все еще продолжал вопить, призывая проклятия на головы застывших земохцев; хотя при этом он был крайне осторожен, опасаясь кары грозных всадников.

— Отступники! — вопил он. — Изменники! Я воззову к Азешу, чтобы… — Его крики превратились в хрип, когда Сефрения вытянула руку, и голова змеи поднялась с ее ладони, высовывая язык. Жрец уставился на колеблющийся образ рептилии, выкатив глаза. Потом он рухнул и распростерся ниц.