Сапфирная роза
Шрифт:
— Да, невесело нам придется, Вэнион, — мрачно заметил он. — В Чиреллосе нас будет гораздо меньше, чем врагов, а если Отт начнет продвигаться вглубь страны, то Воргуну придется поторопиться, потому что тот, кто придет в Чиреллос первым, окажется победителем.
— Здесь мы можем положиться лишь на Всевышнего, Спархок. Уверен, он не захочет, чтобы Энниас стал Архипрелатом, и не захочет видеть Отта.
— Будем надеяться, что нет.
Телэн и Берит ехали бок о бок немного позади. За эти несколько месяцев между ними возникла дружба, может
— Слушай, Берит, я что-то не совсем понимаю, как происходят эти выборы? — спросил мальчик.
Послушник приосанился.
— Хорошо, Телэн. Когда старый Архипрелат умирает, патриархи Курии собираются в Базилике. Большинство других старших чинов духовенства тоже обычно приезжают туда, и еще короли эленийских государств. Вначале каждый король говорит короткую речь, хотя ни у кого из них нет права голоса в Курии. Только патриархи, и только они, решают, кому стать новым Архипрелатом.
— А у магистров что, нет права голоса?
— Магистры являются патриархами, молодой человек, — заметил Перрейн, ехавший немного позади.
— Я не знал. То-то я удивлялся, что все так стелются перед рыцарями Храма. А как же так получилось, что Энниас правит церковью в Симмуре? Где патриарх?
— Патриарх Адел — дряхлый старик, ему девяносто три года, — объяснил Берит. — Он еще жив, но, боюсь, уже не помнит, как его имя. Он живет на попечении Ордена в главном пандионском замке в Демосе.
— Так значит, Энниас, раз он только первосвященник, не имеет голоса, а отравить Адела он не сможет, потому что его защищает Орден.
— Потому-то ему и нужны деньги, чтобы подкупить людей, чтобы они говорили и голосовали за него.
— Погоди-ка, Энниас ведь только первосвященник?
— Ну да.
Телэн нахмурил брови.
— Если он только первосвященник, а другие патриархи, то почему же он думает, что его могут выбрать?
— Священнику не обязательно быть патриархом, чтобы стать главой церкви. Случалось, что Архипрелатом становился простой сельский священник.
— Все это как-то очень сложно. Не проще ли нам привести туда свою армию и посадить на трон нужного нам человека?
— И такое бывало в прошлом, но из этого никогда не выходило ничего хорошего. Богу неугодны такие способы.
— Я думаю, Богу еще больше не понравится, если на выборах победит Энниас.
— Твои слова не лишены некоторого смысла, Телэн.
Вперед ухмыляясь выехал Тиниен.
— Келтэн и Улэф просто превзошли самих себя, запугивая Личеаса. Улэф все рассказывает ему о достоинствах своего топора, а Келтэн расписывает виселицы и веревки. Кстати, заодно он показал бастарду несколько подходящих деревьев. Личеас уже почти в обмороке, боюсь, придется привязать его к седлу.
— Келтэн и Улэф простые люди и любят пошутить, — сказал Спархок. — Вот они и развлекаются. Зато Личеасу будет на что пожаловаться своей мамаше.
Около полудня они свернули на юго-восток и поехали
У монастырских ворот они спешились и стащили с седла закованного в цепи Личеаса.
— Нам нужно поговорить с матерью-настоятельницей, — сказал Спархок монахине привратнице. — Что, принцесса Арисса по-прежнему любит проводить время в саду у южной стены?
— Да, милорд.
— Сообщите матери-настоятельнице о нашем прибытии. Мы привезли сына Ариссы, — он взял Личеаса за шиворот и потащил через двор к обнесенному стенами саду. В душе Спархока холодным пламенем горел гнев.
— Матушка! — закричал бывший принц-регент, завидя Ариссу, и, высвободившись из хватки Спархока, заковылял к ней, пытаясь молитвенно сложить скованные цепями руки.
Принцесса Арисса вскочила со скамьи с негодующим видом. Круги под ее глазами стали уже не такими темными, как при прошлой встрече со Спархоком; изменилось выражение и самих глаз — вместо угрюмой озлобленности в них застыло самодовольное ожидание.
— Что все это означает? — грозно вопросила она, обнимая свое чадо.
— Они бросили меня в темницу, матушка, — залепетал Личеас. — Они грозят убить меня.
— Как вы осмелились обращаться подобным образом с принцем-регентом?! — взорвалась Арисса.
— Многое изменилось, принцесса, — холодно ответил Спархок. — Ваш сын больше не принц-регент.
— Никто не имеет права сместить его! Ты поплатишься за это жизнью, Спархок.
— Сомневаюсь, Арисса, — ухмыльнулся Келтэн. — Я не сомневаюсь, тебя обрадует весть о выздоровлении твоей племянницы.
— Элана?! Это невозможно.
— Почти невозможно. Но… Ты, как истая дочь матери-церкви, присоединишься к нам в наших благодарственных молитвах за ее чудесное выздоровление. Не правда ли это чудо? Три четверти королевского Совета попадало в обморок от неожиданности, а барон Гарпарин так и вовсе потерял голову.
— Но никто никогда еще не спасался от… — Арисса прикусила губу.
— От даррестина? — закончил за нее Спархок.
— Как ты?..
— Это было не так уж трудно, Арисса. Боюсь, вам придется поплатиться за все это. Королева была крайне недовольна вами и вашим сыном, а заодно уж и первосвященником Энниасом. Она приказала нам взять вас троих под стражу. Так что с этой минуты вы можете считать себя под арестом.
— И в чем же я обвиняюсь?
— Если мне не изменяет память, в государственной измене, не так ли, Келтэн?