Сапиенс , как вирус
Шрифт:
Потемкин, стоя перед Светкиной квартирой, давил кнопку звонка, до тех пор, пока над головой не шевельнулась миниатюрная камера. Из скрытых в двери динамиков донесся искаженный голос:
— Секундочку!
Щелкнул замок, дверь отворилась. На пороге появился Юрий Николаевич с помятым лицом и вымученно улыбнулся.
— Заходи! — кивнул он, приглашая Дмитрий следовать за собой. — Светика нет, а я ждал тебя, да заснул за столом.
Дмитрий прошел в кабинет, обставленный дорого мебелью и упал в громадное кожаное кресло.
— Ну?! —
Потемкин кивнул.
— И что скажешь?
Дмитрий на секунду задумался.
— Что-то происходит с нашим миром, — прошептал он и продолжил уже громче. — И не только с нашим…
Юрий Николаевич озадаченно хмыкнул, потеребил кончик носа.
— Какое отношение к изменениям в мире имеют двойники и эта клоунская повозка? — спросил он.
— Все древо времен изменяется, ветви накладываются друг на друга, происходит их взаимное проникновение. Отсюда и двойники, и странные существа из других реальностей, и тайга, — Потёмкин кивнул на окно.
— Значит, ты думаешь, что вся эта чехарда с исчезающими трупами и клоунами в летающих цирковых повозках вызвана смещением каких-то ветвей, как его…
— Хронодендрида, — подсказал Дмитрий. — Или древа времен. Как вам будет удобнее.
— А почему, скажи мне на милость, — вскинулся Юрий Николаевич, — это дерево именно сейчас стало изменяться?
Дмитрий молчал. Уставившись в стену, он додумывал ответы на вопросы, теснившиеся в голове.
Длинная очередь неразрешенных загадок и отсроченных вопросов выстроилась в его сознании, требуя незамедлительных отгадок и исчерпывающих ответов. Не спасали ни возросшие вычислительные способности мозга, ни бездонные кладовые информации, оставленные Тромбом. Слишком много событий произошло в последнее время, и ни каких-нибудь — никчемных, дворового масштаба, а серьезных — глобального уровня — таких, с которыми человечество никогда до этого не имело дела.
Слишком большая очередь, слишком много вопросов.
— И все-таки, почему? — повторил генерал.
— Изменяются мировые константы, — пробормотал Дмитрий, фокусируя взгляд на собеседнике, на один миг.
— И! — поторопил тот.
— И если изменения просочились на уровень ядерных реакций, то главная проблема, с которой нам придется столкнуться в ближайшее время — наше солнце, — задумчиво произнес Потёмкин и его устремленный в бесконечность взгляд в очередной раз прошел сквозь Юрия Николаевича. — Любой сдвиг мировых констант, даже на мизерную величину приведет к фатальным последствиям для всего человечества. Мы приспособлены жить в очень узком интервале значений физических постоянных.
— Но отчего это происходит? — попробовал вставить генерал, но Дмитрий его не услышал.
— А может и для всей Вселенной, — продолжил он беседу "тэт а тэт" с самим собой.
— Мне — после твоих космических рассказов — уже начинает казаться, что солнце начало гаснуть, и на улице потемнело, — громко произнёс Юрий Николаевич, на секунду превращаясь в маленького испуганного мальчишку.
Сказал и тут же постарел, согнулся, ощущая груз ответственности, опустившийся на плечи.
Дмитрий
— Зима на дворе! — неожиданно улыбнулся он. — Солнце не при чём — темнеет рано.
Генерал коротко кивнул, но плеч не поднял — и не скажешь, что согласился. Глаза немолодого человека затуманились.
— Если что-то начнет происходить, мы ничего не сможем изменить, так ведь? — обреченно спросил он.
— Мы не гуорки — звезд создавать не умеем, — не стал успокаивать Димка. — Да и гуорков больше нет. Их, похоже, уничтожил тот же процесс, что воздействует на ядерные реакции в наших электростанциях.
Генерал дернулся, возмущенно зашипел:
— Создавать не умеем, а уничтожать?
— Вы думаете, мы виноваты в том, что происходит? — спросил Дмитрий, выдернув из очереди, столпившейся в голове, самый злободневный и неприятный вопрос.
— Не знаю. — Юрий Николаевич пожал плечами, шагнул к окну. — До вашего перерождения ничего странного не происходило.
Заглянув за штору, генерал дернулся, как ужаленный. Схватившись обеими руками за голову, он громко прохрипел:
— Нет! Ты только посмотри!
Дмитрий нехотя поднялся из теплого, уютного кресла.
Он знал, его ждет на улице и всё же удивился, уткнувшись взглядом в зеленое море, раскинувшегося прямо под окнами, вырванного из другого мира куска тайги.
Казалось, протяни руку — коснешься верхушек гигантских сосен.
— Хорошо! — неожиданно для себя пробормотал он.
Шумно вдохнув, словно через стеклопакет можно было ощутить свежий таежный воздух, подтвердил:
— Хорошо!
— Что хорошо? — иступлено заорал генерал.
— Это хорошо? — Он ткнул пальцем в окно, задергался всем телом. — Чёрт! Чёрт! Черт!
Потёмкин удивился. Он думал, что службист, повидавший за свою жизнь такого, что простому человеку и не снилось, спокойно выслушав его размышления, в полной мере осознает суть перемен происходящих в окружающем мире. Может он, конечно, и осознал, но осознать и увидеть воочию — большая разница.
И вот теперь, эта самая, большая разница — комом застряла в генеральском горле, — повисла в воздухе громким криком… и упала на стены — тяжелым, неловким испугом. Дорогие обои не пожелали впитывать вырвавшиеся на свободу чувства и те еще долго бродили по квартире, натыкаясь на вздрагивающего человека, породившего их.
Дмитрий дождался, когда Юрий Николаевич успокоится, и продолжил.
— В виртуальном мире — дела ещё хуже. В Сети, я имею в виду, — тут же пояснил он.
— Знаю! — буркнул генерал, падая в кожаное кресло.
— Весь мир вопит!
Потемкин заинтересованно вскинул брови.
— Всё думают, что это наши хакеры. Компьютеризированные системы во всем мире отключаются. Кто мог, и кто вспомнил, как это делается — перешел на ручное управление. Хотя большинство специалистов, — Юрий Николаевич скривился, — уже забыло, как выглядит рубильник отключения и где его искать. Многие, но не все. Благо, что создатели высокотехнологичных игрушек предусмотрели и такие элементы управления.