Сапожок Принцессы
Шрифт:
– Нет, мадам, боюсь, этого мы еще не знаем.
– Что вы имеете в виду?
– Он был в Дувре в то самое время, что и мы.
– Задержанный тем же штормом, который задержал нас.
– Да, так. Но прежде я не говорил вам, чтобы не испугать, я видел его на берегу за пять минут до нашего отправления. Клянусь, это был он. Он переоделся в кюре, так что даже сам Сатана с трудом узнал бы его. Я слышал, как он договаривался о судне, которое быстро доставит его в Кале. Он должен был выйти вслед за нами, то есть менее чем через час.
Радостное выражение быстро сошло с лица Маргариты. Смертельная
Кровь, казалось, застыла у нее в жилах. Даже при всех страшных беспокойствах, еще будучи в Англии, она не представляла настолько ясно той ситуации, в которой оказался теперь ее муж. Шовелен поклялся предать Сапожка Принцессы смерти, и вот отчаянный заговорщик, хранимый своей безвестностью, уже рассекречен ее же усилиями и выдан самому злобному и безжалостному врагу.
Кроме того, Шовелен, выследивший в «Отдыхе рыбака» лорда Тони и сэра Эндрью, стал обладателем всех планов последней экспедиции. Арман Сен-Жюст, граф де Турней и остальные бежавшие роялисты должны были встретить Сапожка или других, как планировалось ранее, его эмиссаров именно в этот день, второго октября, в известном всей лиге месте, так называемой «Хижине папаши Бланшара».
Связь Армана с Сапожком Принцессы и его отречение от Королевы Террора были пока неизвестны соотечественникам. Он немногим более недели назад покинул Англию с необходимыми инструкциями, позволяющими ему встретить бежавших и переправить в назначенное спасительное убежище.
Все это было ясно Маргарите с самого начала, а сэр Эндрью лишь подтвердил ее уверенность. Она знала, что связаться с Арманом или послать новые инструкции беглецам было уже поздно. Они, конечно, соберутся в назначенное время в указанном месте, не подозревая о страшной опасности, нависшей над их отчаянным избавителем.
Блейкни, который обычно сам планировал и организовывал все экспедиции, не позволит никому из своих младших товарищей пойти на верный риск. Поэтому он поспешил сообщить им на балу у лорда Гренвиля: «Выезжаю завтра сам…»
Теперь, когда злейший враг знает его подлинное имя, он будет выслежен шовеленовскими шпионами до тайной хижины, где ждут его беглецы, – и там ловушка захлопнется сразу для всех.
И был всего один час, выигранный Маргаритой и сэром Эндрью у врага, когда они могли бы предупредить сэра Перси и уговорить бросить безумную экспедицию, которая приведет его лишь к собственной смерти. Всего один час.
– Шовелен знает о харчевне из похищенных им бумаг, – сказал сэр Эндрью серьезно. – И по прибытии может направиться сразу сюда.
– Он еще не прибыл, мы на час опередили его, а Перси должен вот-вот здесь появиться. Мы уже будем на середине Канала, когда Шовелен поймет, что мы ускользнули.
Она говорила возбужденно и настойчиво, желая внушить своему другу хотя бы часть хрупких надежд, которые жили теперь в ее сердце. Однако он лишь печально покачал головой.
– Почему вы молчите, сэр Эндрью? – несколько нетерпеливо спросила она. – Что вы качаете головой
– Увы, мадам, – ответил тот. – Питая свои радужные мечты, вы забываете об одном очень важном обстоятельстве.
– И что бы это такое могло быть? По-моему, я все прекрасно помню… О каком таком обстоятельстве вы говорите? – с еще большим нетерпением настаивала она.
– Его рост шесть футов и три дюйма, а имя ему – Перси Блейкни, – тихо отозвался сэр Эндрью.
– Я не понимаю, – прошептала она.
– Вы думаете, Блейкни покинет Кале, не доведя до конца начатого дела?
– Вы считаете?..
– Здесь старый граф де Турней…
– Граф?
– И Сен-Жюст, и другие…
– Мой брат! – со страданием в голосе сказала она. – О небо, помоги, я и в самом деле, похоже, забыла.
– Эти люди, полные веры и неиссякаемой надежды, именно сейчас ждут прибытия Сапожка Принцессы, поручившегося своей честью доставить их в Англию целыми и невредимыми.
Она и в самом деле забыла! С возвышенным эгоизмом страстно любящей женщины она в последние двадцать четыре часа думала только о муже. Его драгоценная, благородная жизнь, находящаяся в опасности, он сам – любимый, единственный – целиком поглотил ее мысли.
– Мой брат, – прошептала она, и веки ее отяжелели от слез, а память вновь заговорила об Армане, нежном товарище детства, ради которого она совершила смертный грех, подвергнув опасности жизнь своего отважного мужа.
– Сэр Перси Блейкни никогда не был бы достойнейшим предводителем двадцати английских джентльменов, если бы мог покинуть тех, кто так верит в него, – гордо сказал сэр Эндрью. – А не сдержать своего слова – это уже полный абсурд!
На несколько мгновений воцарилось молчание. Маргарита, закрыв руками лицо, плакала, слезы медленно вытекали из-под ее дрожащих пальцев. Молодой человек молчал. Сердце его болело при виде страданий этой красивой женщины. Все это время он буквально физически ощущал тот ужасный impasse, [24] в который всех их ввергло ее безумие. Он слишком хорошо знал своего друга и предводителя, его неудержимое отчаяние, его сумасшедшую отвагу, бесконечную принципиальность в вопросах чести. Сэр Эндрью знал, что Блейкни не остановится перед опасностью, пустится на любой риск, если нет никакой возможности избежать его, и, даже с Шовеленом на хвосте, сделает хотя бы последнее, но отчаянное усилие, чтобы освободить пленников.
24
Тупик (фр.).
– Увы, сэр Эндрью, – вздохнула наконец Маргарита, изо всех сил стараясь перестать плакать и вытирая слезы. – Вы правы, я не стану позориться, пытаясь отговорить его от выполнения своих обязанностей. Все равно, как вы только что сказали, это будет напрасно. Дай Бог ему сил и удачи перехитрить преследователей, – пылко и решительно добавила она. – Быть может, он не откажется взять вас с собой для выполнения этого благородного дела, поскольку, будем откровенны, вы столь же хитры, сколь и доблестны! Храни Бог вас обоих. И все же, я думаю, нам незачем терять время.