Сатана и Искариот. Части первая и вторая
Шрифт:
— Значит, Олд Шеттерхэнд, выдающий себя за великого героя, просто испугался!
— Осторожность — это еще не трусость, мастер, а героем себя я никогда не считал и не выдавал за такового. Скажу вам лишь откровенно, что, например, в этом своем предприятии мне так повезло, как не везло никогда в жизни. И вы еще не знаете, что мне удалось сделать в Альмадене!
— О, — мрачно ухмыльнулся он, — я все-таки об этом знаю. Два человека проникли, обманув стражу, в Альмаден и вытащили меня оттуда! Это, конечно, совершенно неописуемое счастье. Но при этом
— Это вам, сэр, можно позволить. Но только должен сообщить вам, чтобы вы не пугали меня Уэллером. Своего сына он освободить не сможет, потому что того задушил Геркулес, а когда мы поймаем папашу, что я считаю больше, чем вероятным, то мы устроим над ним короткий процесс по обвинению в убийстве. Если он рассказал вам, что его сын попал в наши руки, то он, конечно, сообщил и о том, что они вдвоем хотели убить Геркулеса. И если бы тот не обладал исключительно крепким черепом, он бы не перенес удара прикладом ружья, а теперь он с болью в сердце ожидает момента, когда сможет посчитаться со старшим Уэллером так же, как поступил с молодым.
Мелтон какое-то время ошеломленно смотрел на меня, а потом воскликнул:
— Малыш Уэллер убит! Не может этого быть! Вы, пожалуй, рассказываете мне сказки!
— Вовсе нет. Даю вам свое честное слово, что он скончался в могучих руках атлета, а старший Уэллер с большим трудом избежал той же судьбы. По меньшей мере, я нисколько не опасаюсь, что он нападет на нас во главе юма. Эти храбрые индейцы очень скоро придут к убеждению, что дружба ваша крайне опасна, если только этого уже не случилось.
— Хотел бы я узнать основания для этого! — усмехнулся он.
— В этом им поможет их вождь Хитрый Змей.
— Каким это образом? Он же считает себя моим самым верным союзником, и Уэллер поднимет в погоню за вами всех его воинов.
— Вы полагаете, что Уэллеру удастся это сделать?
— Да, как только он узнает о моем исчезновении.
— Так, так! Я полагаю, что в индейском лагере речь пойдет не только о вашем исчезновении, но и о пропаже Хитрого Змея. Или вы ничего не знали о том, что вождь индейцев внезапно исчез?
— Вы это серьезно? Ни слова не слышал об этом. Исчез? Куда же?
— Да в нижнюю штольню!
При этих словах он повернул ко мне голову резким движением, как будто его ударили, посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, раскрыл рот, а чуть позже выкрикнул:
— В штольню? Как это понимать?
— Да так же, как это произошло на самом деле. Он был заперт в шахте, внизу, и притом тем самым человеком, который там же, внизу, посадил в темницу прекрасную Юдит.
— Юдит? — спросил он дрогнувшим голосом.
—
— Боже, да вы в своем уме?!
— И даже очень! Ее заперли, хотя она угрожала, что вождь индейцев будет ее разыскивать и придет к вам ее требовать. А накануне вечером она встречалась с вождем, и тот предупредил ее о ваших намерениях. За это на него напали и тоже опустили в шахту.
— Да вы просто фантазер, сочинили здесь целый роман, но в действительности такого произойти не могло!
— Да, мое сообщение звучит как роман, как фантастическая выдумка, когда я утверждаю, что его заперли в том же самом каменном мешке, в котором уже находилась Юдит.
— Вы говорите так, словно точно это знаете!
— Человеку совсем не обязательно быть семи пядей во лбу, чтобы говорить о том, что он видел и слышал.
— Как это? Что вы говорите? — спросил он, и в голосе его послышались нотки страха, а глаза, казалось, готовы были выскочить из глазниц. — Вы хотите сказать, что могли видеть и слышать все это?
— Да не только хочу, я ведь говорю серьезно: все это произошло на самом деле.
— Но тогда вы должны были находиться внизу, в шахте!
— Именно там я и находился.
Он застыл на месте, снова уставился на меня как в бреду и спросил:
— Как же вы выбрались наверх?
Так как я не собирался говорить ему правду, то ответил уклончиво:
— А разве меня не могли вытянуть на подъемнике?
— Нет, потому что я поднял ящик.
— Ах, вот оно что! Вы сказали, что потом вы подняли ящик. Тем самым вы во всем признались!
— Да, черт возьми! Пусть это будет моим признанием! Но произнес я его только перед вами, и никому другому этих слов не повторю, а вашим утверждениям просто не поверят. Да вы вообще ничего не сможете сказать, потому что очень скоро Уэллер позаботится о том, чтобы ядовитые испарения отняли у вас язык. Вы, кажется, заключили союз с сатаной, потому что только он мог опустить вас в шахту. Но не очень-то на него полагайтесь! Черт не может быть добрым другом и всегда оставляет человека именно в тот момент, когда его помощь всего нужнее!
— Да, это вы узнали на собственном опыте, и как раз сейчас вы чувствуете себя совершенно покинутым им, — ответил я, отворачиваясь от него, потому что мог бы утверждать, что его взгляд почти причинял мне физическую боль. Правильность черт и мужская красота его лица как-то разом исчезли. Он теперь выглядел дьявольски безобразным.
— Я чувствую себя покинутым! — продолжал этот упрямец. — Тут вы сильно заблуждаетесь! Я не сдамся вам без сопротивления, на что вы рассчитывали. Что вы сможете со мной сделать, если я так вот просто сяду и не сдвинусь с места?