Сатирические очерки

де Ларра Мариано Хосе

Взгляни на лицемерные слова, слова двуликие, как Янус; [395] это слова чести, прозванные так в насмешку. Они обернутся к тебе своим хорошим или дурным обликом, как тебе понадобится. Рядом с ними слова-обещания, слова-манифесты,обычно коронные, которым всегда внимают и всегда верят, хотя они так же двойственны, как и другие, – слова-мозоли,заскорузлые, неисправимые, которые надо вырвать с корнем, чтобы перестать мучиться.

395

Янус– легендарный царь Лациума; по преданию, получил в награду за помощь Сатурну способность проникать в смысл прошлого и предвидеть будущее. Поэтому

Януса изображали с двумя лицами, обращенными в противоположные стороны. Позднее имя Януса стало символом двуличия.

Видишь ли ты эту толпу фигурок, которые волнуются, грызутся, сражаются, убивают друг друга? Все это – слово Честь.Видишь ли ты это огромное, бесчисленное войско, ощетинившееся и враждебное? Ты зовешь его армией, а это не что иное, как честолюбие; слово-чудовище, слово-дикобразс взъерошенными колючками, слово-глупец,многоногое и многорукое. Взгляни, что за неистовство: пылающие факелы, кровь, грабеж, смятение; весь этот шум – это восемь букв: фанатизм, слово буйно-помешанное,связать бы его, да некому.

Ara! Вот приближается слово-арлекин, слово-хамелеон.Сколько лиц, какова развязность! Все устремляются к нему: тщетно! Посмотри, как за ним охотится слово-народ,великое слово. То слово, которое впереди, состоит из семи букв – «свобода».Каждый раз, как только народ готов схватить его, между ними встает слово-обещание, слово-манифест;но ведь слово-народиз тех, которые я назвал словом-калекой, незрячим и глухонемым; его ведут и за него толкуют, а оно разве только ударит когда-нибудь палкой, да и то вслепую, и потому сто раз хватит по наковальне и ни разу по гвоздю. А чаще всего оно наносит удары себе самому.

Но вот весь этот бессмысленный шум замирает и сливается в одно слово. Место! Место! С дороги, с дороги! Великое слово, наше слово, слово нашего века все поглощает и все заглушает.

Это слово – эмблема нашего века, века полутонов, полулюдей, полудел; из всех слов, которые царят здесь в виде людей и вещей, это слово сегодня царит над всеми: «Почти».В нем весь XIX век. Всмотрись в него: каждой его черте недостает чего-то; у него есть только профиль; оно не стоит, но и не сидит; оно одето в белое и черное, наполовину день, наполовину ночь. Короче: слово «Почти», почти-слово.

Начнем отсюда. Взгляни прямо вниз, на землю. У тебя под ногами Франция. Ее населяет почтисвободный народ. В ином веке он совершил бы настоящую революцию; а ныне, на тридцатом году нашего века, он оказался способен только на почти– революцию; на троне сидит почти-король, представитель почтизаконной монархии; почтинациональная палата, которая снова дарит стране почти– цензуру, почтиупраздненную почти– революцией; короля почтиубивают, великий народ почтинегодует, и уже почтинадвигается новое политическое потрясение.

Что ты видишь в Бельгии? Почтинарождающееся государство, почтинезависимое от соседей, управляемое другим почти– королем.

Посмотри на Италию. Почтистолько же государств, сколько городов. Почтивсе это в руках Австрии. Древняя Венеция почтизабыта. Верховный первосвященник стал почтинпщпм и с ним почтиникто не считается.

Обернись к северу. Почтидикие народы, которыми правит император почти– деспот, в почтинеобитаемой и пустынной стране. [396] В Германии – почтистоль же цивилизованные народы и почтиабсолютная

власть, почтиограниченная своими палатами, почтипредставительными учреждениями. В Голландии, стране почтиодних торговцев и мореплавателей – почтибезумный король, власть которого почтирушится. Даже в Константинополе – почтиумирающая империя, почтиноворожденная цивилизация и почтипросвещенный султан с почтиевропейскими нравами.

396

Ларра имеет в виду Россию, о которой он, конечно, имел смутные и превратные представления.

В Англии – почтимировая монополия промышленности и торговли. Почтинестерпимое национальное чванство; и еще один почти– король, который не решает почтиничего, и большинство, представленное почти-вигами. Почтиолигархическое правление, которое имеет наглость называть себя либеральным.

Португалия – почти– нация, с почтииспанским языком и воспоминаниями о почтиисчезнувшем величии. Почти– войско, почтизащищающее Испанию, из шести тысяч человек почтиодних португальцев.

В Испании, первой из двух стран Полуострова (иначе говоря, почти– острова), некие почти– учреждения, признанные почтивсей страной; почти– Вандея [397] в провинциях с почтивыжившим из ума главарем; почтиместные волнения то здесь, то там; почтиобщая ненависть к некоторым почти– людям, которые теперь почтитолько в Испании и водятся. Почтивсегда у власти сторонники почти-мер. Почтитвердая уверенность стать когда-нибудь почтысвободными. К несчастью, множество почтиникчемных людей. Почти– просвещение, распространенное повсюду. Почти– интервенция, результат почтизабытого почти-договора с почтисоюзными странами. Наконец «почти»в делах менее значительных: неоконченные каналы, начатый строительством театр, незавершенный строительством дворец, полупустой музей, недостроенная больница – все сделано наполовину, даже в зданиях царит «почти».

397

Вандея– одна из французских провинций, в годы французской буржуазной революции конца XVIII в. – арена реакционных мятежей консервативно настроенных слоев крестьянства; слово Вандеястало нарицательным для обозначения очагов реакционных выступлений верхушки крестьянства.

Наконец, куда ни глянь – по всей Европе почтивечная борьба двух начал: королей и народов; победителем выходит «почти»и сводит борьбу к золотой середине – почти– короли и почти– народы.

Переходная эпоха, переходные и продажные власти. Представительства почтинациональные, деспоты почтинародные. Повсюду золотая середина, то есть по сути дела огромное, плохо замаскированное «почти».