Сатисфакция
Шрифт:
Со стороны это наверняка выглядело вылазкой лихих горцев на прогулку в центр столицы. И пока такие люди вели себя прилично — даже патрульные предпочитали обходить их стороной.
Тем более, что повод добраться до Дворцовой площади и поглазеть по сторонам у нас объективно имелся: новоиспеченный канцлер Мещерский решил устроить самый настоящий праздник по поводу вчерашней пресс-конференции.
На который его светлость герцог Брауншвейгский и Люнебургский Георг из рода Вельфов заявил, что после долгих раздумий и сомнений все же ощущает в себе достаточно сил и уверенности поддаться на уговоры Государственный думы и петербургской знати, которые
И короноваться, перед этим приняв православие и получив местный паспорт на имя Георгия Федоровича Романова.
Ожидаемый ход. Если я чему-то и удивлялся, то разве что тому, что иберийцы и Мещерский не провернули этот финт еще раньше. Видимо, тогда они еще желали набрать побольше союзников, попутно сделав из Георга не только суперзвезду и медийную персону, но и чуть ли не самого настоящего народного героя.
И, надо сказать, у них это получилось… почти. Глядя на нарядную толпу вокруг, я и сам на мгновение поверил, что его светлость действительно поддерживает чуть ли не весь город. На экранах телевизоров, транслирующих мероприятие на всю страну в прямом эфире, все это наверняка смотрелось еще эффектнее: полная площадь ликующих людей, автомобильные гудки, флаги Брауншвейга, то тут, то там свисающие из окон и развевающиеся на ветру…
Спектакль. Качественно подготовленный, дорогостоящий, разрекламленный, с блестящим актерским составам и срежиссированный профессионалами по высшему разряду — но все же спектакль. Я имел возможность наблюдать картину и воочию, и на параллельно — на экране телефона, который умница Корф сумел подцепить к трансляции федерального канала.
Кто-то менее искушенный, пожалуй, и не заметил бы особой разницы. Но я видел, что телевизионщики специально выбирают ракурсы, вылавливая те места на площади, где люди стояли особенно кучно. А может, даже не стеснялись монтировать в прямой эфир нарезки с помолвки Елизаветы и Матвея Морозова, которая состоялась… должна была состояться чуть меньше месяца назад.
А крупные планы, с которых зрителям у экранов улыбались красотки и молодые парни, повязавшие на плечи флаги города, наверняка и вовсе были работой профессиональных актеров примерно наполовину — если не больше. Конечно же, число почитателей и преданных сторонников Георга уже давно измерялось тысячами и даже десятками тысяч, а с сомневающимися их количество вполне могло бы достичь и миллиона…
Много? Пожалуй. Но уж точно не для города с населением чуть ли не вдесятеро больше. Я еще не успел забыть, сколько людей вышли на улицы встречать мои танки в девяносто третьем — однако их точно было побольше, чем сегодня.
Я попытался посчитать количество человек, которые сейчас собралось на Дворцовой, и оно вышло не таким уж впечатляющим. Грамотно расставленные ограждения и блокпосты смогли создать иллюзию толпы, но не больше. И чем внимательнее я всматривался в окружавшие нас лица, тем сильнее убеждался в фальшивости происходящего.
Наемные заводилы с криво натянутыми улыбками, усталые мужчины в штатском, в которых угадал бы служащих и мелких чиновников даже слепой… Некоторые бедняги явились на празденство с семьями. Их изрядно разбавляли небольшие компании по шесть-семь человек, явно специально согнанные на Дворцовую с каких-нибудь государственных предприятий. Проходя по аркой Главного штаба, я раза три натолкнулся на стайки детишек с то ли учителями, то ли воспитателями.
Бюджетники, школы,
Особенно забавно оказалось наблюдать за шпиками и соглядатаями: их на площади было сколько, что они, кажется, сами уже не могли сообразить, где свои, а где — чужие. Своих людей на Дворцовую отправили и мы с Гагариным, и Морозов, и Мещерский с Георгом, и еще черт знает кто. Невзрачные мужчины в джинсах и темно-серых куртках бродили туда-сюда, и иногда казалось, что вокруг вообще нет никого, кроме них.
— Пожалуй, тут мы разделимся. — Я легонько толкнул в бок одного из старших Камбулатовых. — Побродите по площади, посмотрите, что к чему… Встретимся на этом же месте через час.
Хмурый парень с короткой черной бородкой кивнул, и через несколько мгновений примерно полдюжины наших растворились в толпе. Через десяток шагов исчезли еще трое, а к пункту досмотра мы подходили уже вдвоем с Камбулатом. На этот раз я решил обойтись без оружия — после драки с альбиносом мой Дар, кажется, стал еще сильнее, разом прыгнув через несколько степенек развития, на преодоление которых у обычного парня моего возраста ушло бы несколько лет.
Пожалуй, я уже и правда не нуждался в огнестрельных игрушках, да и в схватке Щитов и атакующих элементов со мной с гарантией справились бы разве что «единицы» и матерые «двойки» — однако расслабляться все же не стоило. Пройдя через рамку металлодетектора, я огляделся по сторонам. Но ни седоусых генералов с квадратными подбородками, ни блеклого вида потрепанных старичков с хитрыми глазами поблизости как будто не было.
А уж альбинос с его габаритами точно не смог бы подобраться незамеченным. Толпа за ограждением надежно скрывала нас с Камбулатом, но его туша возвышалась бы над головами простых смертных чуть ли не на целый метр.
Впрочем, я все то и дело продолжал осматриваться — на всякий случай.
— Ты смотри — стоят.
Из размышлений меня вырвал насмешливый голос, прозвучавший прямо над ухом. Поначалу я никак не мог понять, что именно так развеселило Камбулата, но, приподнявшись на цыпочки, все-таки сообразил.
В почетном карауле у Зимнего стояли иберийцы. Конечно, не только они: я разглядел и шевроны гвардейских полков, и кого-то из дворцовой полиции, и вояк из Брауншвейга — земляков Георга. И даже около полудюжины бойцов гардемаринской роты в парадных мундирах. И все же большую часть охраны около стен составляли заморские гости с косыми алыми Бургундскими крестами на плечах.
— Занятно. — Я ехидно ухмыльнулся. — Неужели его высокопревосходительство канцлер не доверяет своим людям?
Вопрос, разумеется, был чисто риторическим: настоящей опоры среди силовиков у Мещерского не имелось. Ему вполне хватило бы влияния и денег купить симпатии хоть половины армейских генералов и чинуш из Министерства обороны — но не их верность. Любого, чье слово хоть чего-то стоило среди силовиков, связывала с Советом или дружба, или родство, или долги, которые едва ли получилось бы заплатить любой из существующих в мире валют.