Саваоф
Шрифт:
— Але! — сказала я, глядя на Гергиева, тоже державшего трубку.
— Вы вообще нормальная? — спросил его голос, а сам он, в окне, пошевелил губами.
— Как вы меня нашли?
— Я ехал из «Джагана» и размышлял, какой будет ваша следующая остановка. «Что бы сделал я, если бы был припадочным? — так я подумал и сам себе ответил: пошел бы задавать вопросы наркоманам». Ведь, если бы я был припадочным, я был бы уверен, что полиция плохо искала и плохо допрашивала.
— Она как раз плохо искала и плохо допрашивала. В трубке раздалось какое-то хрумканье.
— Вы едите сухари? —
— Я кашляю.
— Вам надо бросать курить... Вот почему, например, не попытались обыскать пустырь?
— Пустырь?! Зачем? Он ведь здесь не был. Он посадил свою мать на пятачке...
— Как она там оказалась?
— Там конечная остановка их автобуса, между прочим. Они там живут! Поэтому он пользовался именно этим рынком, а не другими. Такая простая мысль не приходила вам в голову? Он подобрал мать, и они отправились домой к Татарским.
— Милый мальчик, послушный сын, он помогал матери доставлять продукты на дом?
— Ассирийцы — заботливые дети.
— Елена не пользовалась услугами поварихи-любительницы. Это немного не из той оперы. У ваших друзей исключительно тупая версия!
— Елена ее не опровергла. И муж не опроверг.
— Как это удобно! Почему не обыскали пустырь?! Почему не опросили тех, кто мог его видеть?
— Опрашивали. На пустыре в тот момент никого не было. Немного странно, не так ли?
Я замолчала. Мой свидетель лежал на моем плече, закатив глаза. Если даже он отойдет после двух доз, то никогда ничего не подтвердит. И прижать его нечем. Ведь и сейчас, когда он в таком состоянии, Виталик неуязвим — проверка на наркотики возможна, только если он ведет машину. Возможно, на пустыре были и другие люди, но все они либо улетели на Альтаир, как тот парень в бетонной трубе, либо будут немы из-за своей работы. Заколдованный круг... Это такой мудрый расчет, совпадение или знамение времени?
— Молчите? — злорадно спросил Гергиев и обернулся к Корде. — Держи, — протянул ему карточку. — Анонимная. Да, сто тысяч.
Корда весело взял карточку, ликующе потряс ею в воздухе, затем поднес к виску и покрутил ею вместо пальца.
— Топай, — сказал Гергиев.
Дверь открылась, Корда послал нам воздушный поцелуй и потопал к кустам, хозяйским взглядом осматривая пустырь.
— Нечего сказать? — снова спросил Гергиев. — А знаете, как я вас нашел?
— Как?
— Я объяснил, что ищу женщину, интересовавшуюся Гориком. Мне сказали, что ее купил один мужик за сто тысяч и четыре дозы. Даже объяснили, что именно вы подрядились делать за эту плату... Я не поверил. Но... Надеюсь, я вам не помешал?
— Клиент отключился, — пожаловалась я. — Плакали мои сто тысяч. Вы знаете, сколько слупили с меня в «Джагане»? Четыреста!
— Обычная цена для этого района.
—Боже мой! А я не могу накопить на ребенка. При этом считается, что хорошо получаю... Нет в мире справедливости.
— Решили подработать проституцией?
— Никогда не понимала, в чем прелесть этой работы... Мне нужно выйти. Вы не знаете, как это сделать? Боюсь, Виталик заснул надолго.
— Надо войти в меню. Если не стоит пароль, дверь откроется. Но думаю,
— Скажите, его нельзя как-нибудь прижать?
— Нет. Только если кто-нибудь напишет на него заявление. Но на это ведь никто не пойдет. Здесь у всех рыльце в пуху.
— А если приезжает полиция, что она делает?
— Налоговая ищет проституток. Дорожная стоит в кустах, ожидая, что кто-нибудь заведет машину и двинется. Наркоманы ее интересуют только в смысле получения взяток. Судя по модели автомобиля, такая полиция для вашего парня не проблема. Это стоит тысяч тридцать... За пятьдесят они будут сопровождать его до дома.
— Неужели нельзя навести порядок?
— Порядок! — Он тихонько засмеялся. — А еще меня упрекали в социальной озабоченности! Что такое порядок, вообще?
— Нечто противоположное свободе, надо полагать.
Гергиев хмыкнул, то ли соглашаясь, то ли возражая.
Я резко дернула плечом, голова Виталика подлетела и упала обратно. Он не издал ни единого звука.
— Сколько это обычно продолжается? — спросила я у трубки.
— Час. Если он не помрет.
— А если помрет?
— Я вызову полицию. Она приедет, станет совещаться, потом отправит запрос прокурору, прокурор его утром рассмотрит. Пятьдесят на пятьдесят, что все-таки будет принято решение вскрывать чужую собственность. К завтрашнему вечеру вас откроют. Или не откроют... Однажды мы ждали трое суток, прежде чем достали мертвеца из машины.
— Прокурор сломался только на третьи сутки? — с ужасом спросила я.
— Нет. В машине стояла такая программа, что если кто-то в ней сидит, то на третьи сутки она открывается сама. — Гергиев засмеялся. — Тот парень примерно представлял свои перспективы. Надеюсь, ваш Виталик их тоже представляет.
— Как же они ловят проституток, если машина заблокирована и внутрь попасть нельзя?
— Да клиенты их потом выбрасывают из машины... А у тех обычно с собой наркотики.
— Я разобью стекло!
— Это не стекло. Это особый полимер. Он не разбивается. Вы не хотите спросить меня о поездке в «Джаган»?
— Я хочу вас спросить о другом. Карточка Горика была проверена, ведь так?
— Да. И это один из пунктов обвинения. Если верить его версии, он под обещанные Инной деньги поехал на пятачок и потратил свои последние на наркотики. Он их купил по дешевке у какой-то толстухи. Далее он поехал на пустырь и там провел оставшуюся часть вечера, причем эта толстуха вышла здесь, а потом снова вернулась и дала ему в руки веревку. Так?
— Да. Все так и было.
— Но Инна, как мы знаем, ничего не заплатила. Зато неизвестно, кто перевел Кромскому пять миллионов. А что касается толстухи... на пятачке никогда не работал дилер, похожий на нее.
— Все правильно. А теперь расскажите, как вы съездили в «Джаган».
— Мерзкое местечко! Даже противно было делать вид, что я хочу его купить. Такой элегантный человек, как я! Это совершенно невозможно. К тому же все, что связано с покупкой, идет через управляющую. На хозяйку так не выйдешь. Собственно, ресторан уже продан, вы знаете?