Сбивать ракеты научились… Дорога длиною в жизнь

Гаврилин Евгений

Идти пришлось долго. В темноте казахской степи сигнальные красные огни кажутся совсем близко, а ты идешь-идешь, кажется, прошел уже много, а они никак не приближаются. Вот такой оптический обман существует в степи. Пришел-таки в часть, разбудил начальника автослужбы, рассказал ему ситуацию – тот быстро сообразил, что нужно делать, и уже через пятнадцать минут мы на двух мощных машинах были в пути. Приехав на место, увидели прежнюю картину: молодец солдат оказался дисциплинированным. Быстро начали разворачивать операцию по спасению бензовоза. Кран жестко зацепил бензовоз спереди, а грузовая машина под прямым углом закрепилась в десятке метров, захватив тросом горловину цистерны. Когда кран потянул бензовоз

на себя, тот стал наклоняться в сторону кювета, и, чтобы не дать ему свалиться, грузовик, натягивая лебедку, заставил бензовоз устойчиво встать на дорогу. Все участники операции глубоко вздохнули, всем стало ясно, как близки мы были к катастрофе с непредсказуемыми последствиями. Впервые я в душе искренне поблагодарил Всевышнего за спасение и попросил начальника автослужбы не наказывать водителя, так как он почти сутки был за рулем, преодолевая, по чести сказать, необязательные рукотворные трудности, создаваемые даже в условиях проведения такой важности государственных работ.

Подобные ситуации зачастую встречаются при проведении даже очень серьезных работ, но это неправильно, поскольку они должны исключаться на подготовительных стадиях и не отвлекать участников работ от решения своих основных задач. Об этом порассуждаем позже. А пока расскажу еще об одной удивительной истории, связанной у меня с Сары-Шаганом, которая органично вписывается в рассказ о жизни и службе большинства испытателей полигона.

Так можно и жену потерять

Эти события развернулись в день приезда моей жены Людмилы. Как обычно бывает в таких случаях, на этот день была запланирована очень сложная и ответственная работа по планам проводимых испытаний. На полигоне и в части сложился порядок, когда для меня были обязательными контроль подготовки и присутствие на каждой такой работе. Я не пропускал ни одной испытательной работы. Специфика этих работ состояла в том, что в планируемые сроки они никогда не укладывались, поскольку в процессе их подготовки приходилось брать многочисленные так называемые задержки (экспериментальная техника была слишком сложная, а ее надежностные характеристики – слишком низкие).

В полной мере в этот эпохальный для меня день проявилась вся специфика испытательных работ. Начали готовиться к работе с утра, а провести ее удалось только к одиннадцати часам вечера. Времени для того, чтобы добраться до Сары-Шагана до прихода поезда, осталось достаточно, правда, при этом надо учитывать, что уже ночь и времени потребуется больше. Садимся с Виктором Грошевым в командирский ГАЗ-69 (добрая душа «папа» Атаян – командир нашей части) и очень аккуратно едем на железнодорожную станцию встречать долгожданный поезд.

Приехали часа за полтора до прихода поезда. Кругом темнота, хоть глаз выколи. Не знаю, как сейчас, в то время ни одного фонаря у железнодорожного вокзала и на платформе не было. Честно говоря, мы с Виктором изрядно устали – такой насыщенный день позади: с раннего утра на ногах, очень трудно шли испытания, все на нервах. Да и дорога неблизкая и сложная. Потянуло в сон. Вроде бы и время есть, решили покемарить, но с подстраховкой. Спрашиваем солдата-водителя: «Спать хочешь?». «Нет, – отвечает, – я не устал и сегодня хорошо выспался». «Тогда вот тебе полбуханки хлеба и килограмм колбасы, ешь и следи: как подойдет поезд с правой стороны, сразу нас разбудишь». Он вроде бы задачу уяснил, и мы с Виктором тут же «отрубились».

Сквозь сон слышу спокойный голос водителя с вопросом: «Товарищ капитан, а это не наш поезд стоит?». Сон как рукой сняло. Смотрим, действительно стоит поезд. Спрашиваем: «Откуда пришел?». «Оттуда…», – и показывает направо. «Давно?». «Нет, минут двадцать». «Какого же… кляпа ты до сих пор молчал!» – и, уже

не слыша его ответа, бегом несемся в кромешной тьме вдоль поезда к тому месту, где должен находиться наш вагон. Ужас, охвативший нас, был вполне объясним. Ведь мы прекрасно знали, что Людмила везет с собой ворох всякого рода вещей и ей одной с этим ворохом не справиться. Кроме того, вагон до станции Сары-Шаган был последним в составе, и его на этой станции должны были отцепить и отогнать на запасные пути в отстойник. Хорошо, что хоть поезд еще стоит, но в голове мелькают жуткие сюжеты.

Подбегаем к вагону и видим такую печальную картину: на земле сложена груда из коробок, сумок, ящиков, и посреди этой груды стоит, съежившись, маленький человечек, который едва успевает прошептать: «Где же вы были?», как я ее заключаю в свои объятья. Мы начинаем тут же оправдываться, что такой бестолковый у нас водитель, хотя мы здесь уже торчим несколько часов. Но это уже совсем неважно. Важно другое: родненькая моя добралась нормально и попала в мои объятья, из которых не могла, да, я так думаю, и не хотела вырваться в течение почти сорока последующих лет.

Под утро мы прибыли в свою часть, и началась наша совместная жизнь в отдаленном гарнизоне в самом центре казахской степи. Много лет спустя, когда я, каюсь, очередной раз чем-то «допекал» Людмилу, она непременно напоминала мне: «О чем ты говоришь? Я, как декабристка, поехала за тобой вон в какую тмутаракань!». Поэтому иногда, чтобы ее повеселить, я использовал обращение типа: «Ну, что скажешь теперь, декабристка?».

Если читатель обратил внимание, в своем повествовании я применил термин «маленький человечек». И это не случайно: маленький человечек зачастую, а может быть, всегда является стержнем всех больших и малых дел человеческого общества. Эту истину мне удалось постичь в те далекие лейтенантские годы начала моей офицерской карьеры.

«Маленькие человечки»

Удивительное событие – Новый год! Это не только смена календарных дат и лет. Скорее всего, в сознании каждого человека это ожидание каких-то перемен. Он не знает, какие перемены его ждут, но надеется, что они непременно будут и, конечно, к лучшему. Правда, иной раз перемены эти приходят неожиданно, можно сказать, незапланированно и привносят в твою жизнь что-то такое, о чем еще вчера ты даже не думал. О таком неожиданном развитии событий мне хотелось бы поделиться с читателем.

Конец декабря 1960 года. Как положено, в нашей части все готовятся к встрече Нового года. Вечером 30-го декабря меня неожиданно вызывает начальник и доводит приказ командира полка о том, что мне необходимо сопровождать заместителя командира по политической части в отдаленный гарнизон, расположенный в самом центре Кавказского хребта. Конечно, «гарнизон» – это громко сказано: всего четыре офицера с женами и около восьмидесяти солдат и сержантов. Расположен он, как я уже сказал, в центре горного массива на горе Пирсагат на отметке 2900 метров над уровнем моря. Это был один из самых сложных в нашем полку гарнизонов. Условия жизни и службы там были весьма непростые: недостаток кислорода, проблемы с доставкой продуктов и горючего. Дороги нормальной нет. Есть грунтовой проселок, который серпантином вьется по краю горы, доступный только армейскому тягачу, и то не всегда. Зимой дорогу заметает, и даже тягач не может преодолеть этот многометровый слой снега. Единственное сообщение – это спуск на лыжах вниз в долину, а подъем… на своих двоих! Эту процедуру офицеры поочередно проводили раз в неделю: за почтой и газетами, а заодно узнавали, что там делается на «большой земле». Правда, особую информацию в поселке добыть было сложно, поскольку это был тупик железной дороги и дальше были только горы.